Федор Вениславский - Шахматная доска роботов

Я вновь повернулся к столу. Взял камушки. На одном из них была отчётливо видна вросшая маленькая ракушка. Интересно, сколько ей лет? Я нашёл ещё одну ракушку, на этот раз большую. Пустая. Я прислонил её к уху – шум моря.

В N7 я не нашёл ничего интересного, кроме монет. Их были тысячи. Расфасованы аккуратно – в коробках, в альбомах, в рамках. Так же с десяток центов просто лежало на столе. Заголовок книги рядом обещал научить различным фокусам с монетами, трюкачеству и магии. Как заставить монету исчезнуть, а потом появиться? У меня впереди будет достаточно времени, чтобы научиться чему угодно.

В космосе жизнь течёт медленнее, время не так спешно, как на Земле, где все куда-то торопились. Теперь я сам и у меня есть столько времени, сколько я захочу. Если я остался единственным разумным существом, которое может вести счёт времени, так почему бы мне не сделать его бесконечным?

Комета уничтожила Землю два года назад. Или две недели назад? Но я считаю, что это произошло 20 лет назад. И что есть истиной? Истина такова, каковой её вижу я.

N8. Каюта капитана. Коллекционная бутылка «Будвайзера» в специальной упаковке висела напротив кровати. На столе лежит книга «Статут корабля», вся почёрканная, в исправлениях. И здесь они хотели построить общину, которая бы подчинялась выдуманным из ничего законам. Я не мог позволить этому случиться. Я желал свободы.

Я сел на кровать и закурил сигарету. Дым окутал пространство вокруг. Медленно рассеиваясь, он открывал позади себя звёзды, которые были видны за пределами обзорного стекла.

Я убил людей. Но есть ли это убийство? Нет. Это победа сильнейшего над слабыми. Можно ли трактовать мой поступок с точки зрения морали, если мораль канула вместе со своими носителями? Люди придумали мораль, но она как сигаретный дым – пока сигарета есть, он витает над ней, и лишь её тление поддерживает его струйку. Когда сигарета потухнет, дым просуществует ненамного дольше. И тоже исчезнет. Люди договорились о морали, чтобы оправдать побуждения и поступки одних, и ограничить действия других. Теперь, когда людей нет, нет и морали. Мои поступки никто не сможет осудить, никто не сможет одобрить, потому поддать их объективной оценке с точки зрения человеческих ценностей теперь невозможно. Больше нет ни одного разума, который сможет оценивать что-либо. Я остался последним разумным существом во Вселенной и моё отношение к вещам будет истиной, поскольку нет никого, кто мог бы эту истинность опровергнуть, поставить под сомнение.

Нельзя сказать, что я совершил плохой поступок. Теперь нет добра и нет зла. Есть только я. И есть только поступок, как воспоминание о динамическом наружном проявлении статических замыслов, которые существовали не далее моего мозга. И то, я уже сомневаюсь, что поступок был. Может я его придумал, и не было никаких людей на корабле? Может я улетел сам? Я ведь лучший специалист на планете, я мог и сам построить такой корабль. Я выдумал всех этих людей, чтобы заполнять образовавшуюся пустоту. Но когда понял, что пустота – это не плохо, что всё состоит из пустоты, я избавился в уме от своих фантазий. Придумал всю эту историю. Мне, разумеется, это под силу, я ведь автор стольких великих произведений.

А теперь я вспоминаю – может, всё было по-другому? Может перед самым отлетом, когда люди перенесли все свои вещи, я отключил системы и улетел сам? Словно на последний испытательный полёт? И теперь я живу в каждой комнате поочерёдно и стараюсь почувствовать себя каждым из них, понять по их вещам, что это были за личности, о чём думали, чем жили? И каждый день за завтраком, обедом и ужином я веду беседы от имени каждого, стараясь прочувствовать, что же каждый из них мог сказать?

А может я и есть капитан судна? Я слышал истории их жизней столько раз… От них или от себя. Мне теперь даже трудно отличить, где мои собственные воспоминания, а где их. Вдруг эти люди действительно были? И я любил их? Я нёс ответственность за их жизни. Они погибли из-за моей фатальной ошибки, которую я допустил в управлении системами корабля, недопустимая халатность и неосторожность, ценой которой были жизни всех. И по роковой случайности уцелел лишь я. Но смог бы я жить с таким колоссальным, как сам космос, чувством вины? Такая вина сломила бы меня. Повредила мой рассудок. Может я выдумал всю эту историю с трупами, выдумал свою личность специалиста, которому господа великодушно протянули шанс на спасение? Выдумал, чтобы было легче жить? Чтобы моя ошибка обрела другое значение, а мой поступок получил мотив и хоть какое-то объяснение? А на самом деле я совершенно другой человек и жил в одной из роскошных кают?