Марк Воронин - Форт Рэйвен

***

Плыть было совсем нетрудно, и холод пока еще не забрался под костюм. Когда до первого моста оставалось метров двести, я поглядел вверх. Арон был прав: там стояли двое и курили. Я быстро опустил голову в воду, опасаясь, что маска даст отблеск, и меня заметят. Здесь нужно было быть как можно тише, и потому я лег в дрейф, лишь изредка подгребая ластами, чтобы изменить направление. Тоже было и на втором мосту, за которым в полукилометре, как и говорил Арон, раскинулся довольно обширный – метров двести в длину – остров. Я решил плыть справа, поскольку правая протока казалась шире, а, следовательно, более вероятно, что левая окажется мелкой и забитой застрявшими корягами и бревнами топляка.

Дойдя уже почти до окончания острова, меня пронзила страшная боль! Я чуть не взвыл! Какая-то железяка, видимо, рваная арматура, пропорола костюм и впилась в правую ногу. Я насилу вообще снялся нее, поскольку там была стремнина. И тотчас холодная, градусов двенадцать, если не меньше, вода хлынула внутрь через рваную штанину. У меня мгновенно перехватило дыхание. Как смог, превозмогая жуткую боль, я выбрался на остров, снял ласты и, присев на бревне, раскрыл мешок. Я дышал глубоко, как мог, от этого боль, казалась не такой резкой. Пошарив, я нашел фонарик: Арон мне отдал на всякий случай свой. Я посветил и ужаснулся: нога была поранена очень сильно. Раздвинув обрывки костюма, я увидел рваную рану, сантиметров семь в длину и сантиметра два в ширину в средней части… И кроме того, вот только теперь стала постепенно подбираться уже настоящая боль. Сначала она затопила ногу, а затем заволокла все тело, залив глаза алым маревом… Я схватил какую-то веточку, и, стиснув ее зубами, прикрыл глаза. Затем, почти на ощупь я достал из мешка ремень и затянул жгут прямо поверх штанины. В мешке задребезжал телефон. Я взял его и провел пальцем по экрану.

– Что там у тебя?– спросил Арон немного раздраженно.

– Ногу поранил. Довольно сильно. На арматуру, видимо, напоролся.

– Как сильно? Ну, видимо, шить надо. Я сейчас жгут накладываю.

– Понял. Ладно. Я уже почти на месте. Но это не важно. Попытаюсь быть готов к твоему приходу. Доплыть сможешь?– участливо спросил Арон.

– А есть выбор?– огрызнулся я.

– Лучше плыть, я думаю. Только постарайся грести другой ногой. Жгут – это хорошо, а в холодной воде боль будет не такая острая. Короче, давай, ты у нас боец!

– Ладно, буду делать, что смогу, – прошипел я. От боли я нормально говорить не мог.

– Хорошо. Две трети ты уже одолел, даже больше. Так что – давай вперед. Буду ждать на берегу.

– Понял.

Арон отключился.

Жгут кровь почти остановил, но боль все равно была настолько сильной, что меня начало тошнить. Стиснув зубы, я собрал и закрыл мешок, и затем обреченно поскакал на одной ноге к воде. Надев ласты и маску, я медленно поплыл, двигая теперь уж только левой ногой. Холодная вода и правда уже не проникала под костюм, и чувствовалась только поврежденной ногой, и Арон, снова оказался прав – боль уже так не застилала кровью глаза. Правой ногой я старался шевелить как можно меньше, и это довольно сильно мешало движению.

Плыл я теперь значительно медленнее, и холод через повреждения в костюме все-таки понемногу пробирался все выше к груди, и от этого все тело словно бы постепенно немело. Минут через двадцать я уже стучал зубами, и казалось, вот-вот потеряю сознание от боли. Но, вскоре появился мост, и я руками и левой ногой стал подруливать к берегу. Выбравшись на песчаную косу, я был вынужден констатировать, что на ногу я встать не могу, во всяком случае, это было невыносимо больно. Сняв маску, я как мог, утихомирил стучащие зубы и свистнул, но в ответ никакого сигнала не последовало. Я лишь помню, что повалился на бок и, вроде бы отключился, казалось – на пару минут. Однако когда я очнулся, небо стало уже помаленьку сереть. Арона по-прежнему не было. Я ощупал ногу. Она болела почему-то меньше. Я подполз к ивняку, который рос у берега, вытащил нож и выстругал две толстые палки с рогатками по концам. Опираясь на них, как на костыли, я поковылял в лес. Там, к счастью, я обнаружил большое поваленное дерево. Корни с сухой землей торчали почти вертикально, и это хорошо спасало от ветра. Я притащил, сколько мог, хвороста и разжег костер. Затем отпустил жгут и стащил с себя гидрокостюм. Кровь снова хлынула, но зато стало проходить и онемение в ноге. И снова стала возвращаться неистовая боль. Я оторвал рукав от рубашки и замотал рану. Затем оделся. Стало теплее. Опираясь на свои импровизированные костыли, я походил вокруг, нарезал лапника и выстелил себе подстилку в яме, где когда-то были корни. Теперь с одной стороны меня защищала стена из корней и земли, а с другой – тепло костра. Похоже, что начал собираться дождь. Надо было и на этот случай что-то придумать. Так, передвигаясь на одной ноге, и опираясь на свои костыли, я вернулся к берегу и нарезал еще с десяток прутьев разной толщины. С некоторых я просто ободрал кору, которая должна была послужить бечевкой, а из остальных, что потолще, я сделал низкий навес, накрыв его затем лапником. Сверху я набросил гидрокостюм, разрезанный по шву на две половинки. Получилось вполне сносное временное жилище. Костер, конечно, зальет, но я тут вроде как не собираюсь провести остаток дней. Куда вот только Арон запропастился?