Владислав Крапивин - Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия

- Что-то вы не очень им шевелите, - усмехнулся Глеб. - «Не будет людей»! А за чей счёт будете существовать вы? Магистр, вы же паразиты.

- Тем более, - непроницаемо отозвался Магистр. - Тем более мы не можем воспользоваться советом. Для нас бесполезны галактики, где нет жизни. Да и галактик таких нет.

- Но и здесь вам делать нечего, - сказал от двери Чита.

Магистр оглянулся.

- Ты не прав, мальчик. У нас есть цель…

- И у нас, - жёстко произнёс Чита.

- Чита… - сказал Яр.

- Подожди, Яр! - У Читы зазвенел голос. - Я хочу быть честным. Пусть Магистр знает, что они рискуют.

- Да, Магистр, - сказал Яр с ощущением собственного отчаянного риска. - Игры в цифру пять кончились. Сейчас другая математика. Мы можем вписать в ваш круг такой многоугольник, что круг разлетится в клочки…

Магистр довольно долго молчал. Кажется, все семьсот двадцать девять его мозгов обдумывали слова Яра. Потом он отозвался с усталой ноткой:

- Ничего вы не можете. Думаете, тот глупый случай на почтамте напугал нас? Даже вспоминать смешно… И не надейтесь закидать нас барабанными палочками.

- Какими палочками? - искренне удивился Яр.

- А! Вы не знаете… Ну, тем лучше.

- Узнаем и это, - пообещал Яр. - А то, что вы боитесь барабанщиков, давно известно. Недаром не могли с ними справиться во время восстания.

- Какого ещё восстания? - пренебрежительно спросил Магистр.

- В Морском лицее.

Магистр воскликнул тонко и раздражённо, как скандальный старик в очереди за макаронами:

- Да ерунда какая! Враньё это! Не было никакого восстания! Была хулиганская выходка мальчишек, их пришлось… призвать к порядку.

- Это так у них называется. «Призвать к порядку», - сказал Глеб.

- Именно так. - Магистр успокоился. - А потом кто-то сочинил легенду. Не было никаких барабанщиков.

- Были, - сказал от двери Чита.

- Не было. Я могу доказать. И показать, как это было.

- Как показать? - спросил Яр.

- Очень просто. Мнемофильм.

- Что?

- Запись памяти. Я видел такие трюки, - объяснил Глеб.

- Именно запись памяти. Точная и объективная. - Магистр оглядел комнату. - У вас найдётся какой-нибудь металлический лист?

- Поднос годится? - спросила Данка.

- Вполне, - сказал Магистр.

Яр оглянулся на Данку. И она, и Алька стояли рядом с Читой.

- А как же ребята? - нахмурился Яр.

- Они там сами занимаются, - быстро объяснил Алька.

- Они разнесут спортзал.

- Не разнесут, - успокоил Чита.- С ними Яшка Звонок. Он человек надёжный, командир первой пятёрки.

Магистр пренебрежительно усмехнулся.

Данка принесла поднос - чёрный, с намалёванным букетом.

- Ничего, что с рисунком?

- Абсолютно безразлично, - сказал Магистр.

Поднос прислонили на столе к стопке учебников. Тик, Алька, Данка и Чита встали за спиной у Яра. Глеб придвинулся к столу и положил растрёпанную бородку на кулаки.

- Минутку. Я сосредоточусь, - вежливо сказал Магистр.

Чёрнй лак и букет на подносе исчезли. Растаяли в открывшейся глубине. Возникло окно, сохранившее волнисто-овальную форму подноса…

Это было похоже на передачу в хорошем стереовизоре. Только без звука. Стали видны край каменного дома и башня с зубцами. Между башней и домом был проход, из него выбегали и выходили, оглядываясь, мальчишки.

- Видите? - сказал Магистр. - Это те, кто не захотел участвовать в скандальном эпизоде. Их никто не задерживал.

- Это ушли самые маленькие, - сказал Игнатик. - И те, кому не хватило оружия.

Изображение качнулось, и стал виден мощёный крепостной двор. Очень отчётливо. Даже почувствовалось, какие нагретые солнцем каменные плиты. На плитах, привалившись к фундаменту башни, сидел длинный человек в чёрном. Его стало видно крупно, во весь экран. Человек закрыл глаза и держался за плечо. На худом его подбородке была кровь.

- Это директор Морского лицея. Вот что сделали с ним юные «повстанцы», которых поэт Глеб Дикий опоэтизировал в своих песнях, - сказал Магистр.

- А что директор держит? - спросил Алька.

В левой руке директор сжимал что-то вроде короткого спиннинга. Удилище лежало поперёк его длинных раскинутых ног. Оно было сломано. Магистр не ответил.

Директора не стало видно, и появилась двойная шеренга ребят. Они стояли, держа приставленные к ногам карабины. Карабины были с плоскими штыками, и на остриях горели искры солнца.

Шеренги колыхнулись и опять замерли. Мальчик с перевязанным синей тряпицей коленом шагнул вперёд, вскинул правую руку и что-то крикнул. Будто прямо зрителям. Но, конечно, не им. Потом он опять вскинул руку и опять крикнул. Видимо, его не послушали. Мальчик пожал плечами, обернулся и что-то сказал ребятам. В первой шеренге каждый опустился на колено, оба ряда взяли карабины наизготовку. Прямо на зрителей был направлен теперь двойной ряд ощетинившихся штыков. Лиц мальчишек нельзя было разглядеть, но чётко виднелись чёрные глазки ружейных стволов.