Кларк Смит - Зотика [сборник litres]

Поодаль, около полуразвалившейся внешней стены, на груде истлевших тканей и дерева, которая раньше была роскошной, богато убранной кроватью эбенового дерева, лежала Рубальса. Вытянув руки вверх, она пыталась оттолкнуть от себя невероятных размеров тень, которая горизонтально нависала над ней. Воинам показалось, что тень держится в воздухе благодаря крылообразным складкам желтой рясы, и они сразу признали аббата Уджука.

Всепоглощающий хохот черного чудовища стих, и он повернул искаженное дьявольской похотью и яростью лицо. Его глаза горели докрасна раскаленным железом, он громко щелкнул зубами, и гигантской туманной тенью встал в полный рост посреди руин.

Не успел Зобал наложить первую стрелу на тетиву, как Кушара уже устремился к Уджуку с копьем наперевес. Но как только копейщик пересек порог, показалось, что неимоверно раздувшееся тело Уджука вдруг распалось на двенадцать одетых в желтое фигур, которые по спешили отразить натиск Кушары. Словно по какому то адскому волшебству, монахи Патуума собрались вместе и пришли на помощь своему аббату.

Криком Зобал пытался предупредить Куша-ру, но тени были повсюду вокруг него. Они ловко уклонялись от ударов его оружия и пытались пробить его броню своими страшными когтями. Кушара доблестно сражался, но через некоторое время исчез, погребенный под грудой тел.

Зобал помнил о секрете, который ему открыл Алъдор, и не тратил стрел на монахов. С луком наготове он стоял и ждал, пока из за сцепившегося в жестокой схватке клубка тел, беспорядочно перекатывающегося над поверженным Кушарой, не появится Уджук. Когда борьба немого утихла, монстра. Тот, казалось, был целиком занят кипящей перед ним яростной схваткой. Уджук как будто управлял ею, ни словом, ни жестом не выдавая своего участия. Верно направленная стрела с ликующим пением понеслась точно в цель. Колдовство Амдока не подвело: Уджук завертелся на месте и упал. Его неуклюжие отвратительные пальцы напрасно пытались ухватиться за древко стрелы, которая вошла в тело чудовища почти по самое оперение из орлиных перьев.

А потом случилось что-то странное: когда пораженный монстр упал и забился в конвульсиях, все двенадцать монахов свалились с Кушары и тоже начали корчиться на полу в предсмертных судорогах. Они были всего лишь неверными тенями того страшного существа, которое только что умерло. Зобалу показалось, что их формы стали размытыми и прозрачными, сквозь них он увидел трещины в плитах пола. Их агония слабела одновременно с агонией Уджука и, когда он наконец замер, очертания его слуг пропали, как будто их никогда и не было. Ничего, кроме зловонной отвратительной кучи, не осталось от выродка, плода греховной связи аббата Алъдора и ведьмы ламии. С каждым мгновением эта груда заметно уменьшалась под оседающей одеждой. Тяжелый запах гниющей плоти поднимался над ней, как будто все, что было человеческого в этом исчадии ада, быстро разлагалось.

Кушара тяжело поднялся на ноги и с оглушенным видом осмотрелся вокруг. Его тяжелая броня уберегла его от когтей напавших чудищ, но теперь ее от наголенников до шлема покрывали бесчисленные глубокие царапины.

– Куда подевались монахи? – спросил он. – Еще минуту назад они облепили меня с ног до головы, как дикие собаки, терзающие павшего зубра.

– Монахи были всего лишь тенями, двойниками Уджука, – сказал Зобал. – Это просто призраки, фантомы, которых он усилием воли выпускал и призывал обратно. Без него они не могли существовать, и после его смерти стали даже меньше, чем тенями.

– Это воистину удивительно, – сказал копейщик.

Наконец воины обратили внимание на Рубальсу, сидящую среди обломков кровати. Обрывки истлевших одеял, которыми она стыдливо прикрылась при их приближении, были слабой зашитой и не могли скрыть ее округлого обнаженного тела цвета слоновой кости. Она была напугана и смущена, как человек, которого разбудили посреди тяжелого ночного кошмара. – Чудовище не навредило тебе? – обеспокоено спросил Зобал.

Ее слабое «Нет» успокоило его. Трогательный беспорядок ее девичьей красоты заставил его опустить глаза. Зобал почувствовал глубокое и сильное влечение, какого не испытывал никогда раньше. Чувство нахлынуло на него с такой нежностью, какой он и не знал в спешных, страстных увлечениях своей полной опасностей жизни. Украдкой посмотрев на Кушару, он со страхом понял, что те же чувства владеют сейчас и его товарищем.

Воины немного отошли в сторону и скромно отвернулись, пока Рубальса одевалась.