Жан д'Эм - Красные боги

Повернувшись к столовой, в дверях которой появился бой, Пьер спросил:

– Который час?

– Вторая ночная стража только что звонила, господин [9] Ночная стража занимает караульный пост с шести часов вечера до шести часов утра, меняясь каждые три часа. Вторая ночная стража – с девяти до двенадцати часов. .

– Сколько времени тому назад ушла госпожа?

– Она вернулась еще до звона первой стражи и тотчас же ушла опять. Уходя, она сказала…

– Как? Она что-то сказала, а ты мне до сих пор не передал?

– Господин ничего у меня не спрашивал.

– Идиот! – закричал Пьер. – Что она сказала? Говори. Ну, говори же.

– Госпожа сказала: если господин обо мне спросит, ты передашь ему, что я вернулась к священнику в дом святого креста.

Люрсак удивился.

– В миссию? Странно. Почему же мы тогда не встретились на дороге? На какой лошади она поехала?

Она пошла пешком.

– Пешком? Десять километров она решила пройти пешком? Что за история?

Взглянув на боя, он заметил какое-то странное, двусмысленное и принужденное выражение его лица. Он схватил его за плечо и потряс.

– Ты знаешь что-то еще. Говори.

– Нет, господин, я ничего больше не знаю. Клянусь. Я знаю только то, что госпожа велела передать тебе. Она и об этом велела сказать, что пошла пешком. Только это я знаю.

Поняв, что больше ничего из боя не выжмешь, Пьер отпустил его. Неопределенное беспокойство, неизвестно откуда идущее и на чем основывающееся, закрадывалось в его душу. Он уселся на перила веранды. Медленно текли минуты, казавшиеся Пьеру часами. Из леса доносилось тонкое стрекотание ночных птиц и хриплое урчание зверей. Слоны ревели в своих загонах. Небо заволокло тучами. Упало несколько капель дождя. Еще и еще. Дождь пошел сильнее.

– Нет, – думал Пьер. – Она не в миссии. Хотя, с другой стороны, зачем же она сказала бою, что ушла туда?

Соврать бой не мог, он никогда в этом не был замечен. Отец Равен хорошо его рекомендовал. Может быть, она осталась там, потому что расспрашивала о подробностях принятых нами решений в связи с экспедицией. Да, скорее всего, так. Впрочем, это же ничего не объясняет. Почему все-таки она отправилась пешком?

Его беспокойство возрастало. А дождь все лил. Постепенно усиливаясь, он превратился в настоящий ливень.

Пьер потерял терпение.

– Нет, не могу больше ждать. Отправлюсь туда сам.

Он крикнул бою:

– Сао! Я поеду к отцу Равену. Если госпожа вернется за это время, сейчас же пошли туда кого-нибудь сообщить мне об этом. Распорядись, чтобы приготовили лошадь. Пусть оседлают самую быструю.

Пьер не жалел сил своей лошади. Несмотря на дождь, темноту и вязкую грязь, измучив лошадь, он меньше чем за сорок минут доскакал до миссии. Спрыгнув наземь, он постучал в ворота и крикнул. Туземец открыл калитку. Бросив ему поводья, Пьер побежал по спящему и молчаливому двору к домику отца Равена. Когда, поднимаясь по ступенькам веранды, он сквозь щель дверей увидел свет в комнате священника, к нему возвратилась надежда. Сердце его стало биться сильнее, но спокойнее.

– Она тут. Они разговаривают, – облегченно вздохнул он.

Дверь не была заперта. Заслышав стук в ворота и скрип ступенек, отец Равен уже приготовился к встрече гостя. Он стоял в дверях передней с лампой в руке.

– Как! Люрсак? Боже мой, в каком вы виде. Весь мокрый… Вы уже знаете?

– Ванда? Где Ванда? – вскричал Пьер, сразу поняв, что что-то произошло.

– Войдите, – мягко и успокаивающе произнес отец Равен. – Войдите. Я расскажу вам.

Он обнял Пьера и, приведя в свою «пещеру», усадил на единственную скамейку.

– Где она? Вы видели ее?

Священник, поставив лампу на стол, с состраданием глядел на нервное и усталое от тревоги лицо молодого человека.

– Нет, я не видел ее, но она прислала мне письмо, – он вынул из кармана листок бумаги. – Вот. Прочитайте.

Пьер быстро схватил письмо и прочитал:

«Дорогой отец Равен! Я не решаюсь писать Пьеру и пишу вам. Я видела Иенг. Сегодня ночью таинственная процессия женщин отправляется к священным местам. Куда – точно я не знаю, но я знаю, что Мишель жив и он там. Я получила позволение присоединиться к женщинам-паломницам и, не имея терпения и сил ждать экспедиции Пьера, решила отправиться с ними. К тому же, ведь он не взял бы меня с собой. Сообщите ему об этом и извините за то беспокойство, которое я причиняю вам обоим. Ванда».

Пьер побледнел. Из груди его вырвался крик:

– Они захватили ее в ловушку. Она погибла, погибла! – и, поднимая к священнику свое измученное лицо, продолжал: – Ах, вы не понимаете, не знаете. Ведь я люблю ее, люблю. Мы обручены. В тот день, когда мы были у Иенг, она дала мне слово. Я обнимал ее, у меня на губах еще осталось… ах!