Андрей Васильев - Разные стороны [litres]

– Ну и аналогии у тебя – Вика покачала головой – Жуть. Ты сам кого-нибудь увольнял уже?

– Не-а – ответил ей я – Но я знаю, как это делается, видел.

– А с его местом как поступим? – практично спросила Вика – Будем кого-нибудь брать на него?

– Надо бы – допил я чай и выловил ложкой лимон – Пустое место надо сразу заполнять, а то потом его из штатки вымарают и все. А по новой ходить, человекоединицу просить – неохота, даже у моих добреньких хозяев.

– У меня подружка есть – Вика уставилась в потолок – Мы с ней в одной группе учились, у нее тоже красный диплом…

– Я услышал тебя, Вика – ответил ей я – Посмотрим, по идее людей присылают из «Радеона».

– Ой, да ладно тебе – Вика даже подпрыгнула на стуле – Ты коньяк с верхушкой корпорации пьешь постоянно, кто тебе откажет? Позвонишь начальнику отдела кадров или начальнику по работе с персоналом, не знаю, как там это у них называется. Что он тебе, откажет что ли?

Бедная девочка так и не поняла, отчего меня скрючило в приступе полуистерического смеха…

Когда мы уже лежали в кровати, хитрая Вика подлезла под мышку умиротворенному мне и сказала –

– Милый, а может Ксюша все-таки пришлет резюме? Ну, ты его посмотришь, может она еще и не подойдет…

– Пусть шлет – разрешил я – Почему нет, ты ее хоть знаешь, а то опять дадут невесть кого снова.

Укрепляешь свои тылы, сладкая моя, роешь траншеи и раздаешь артиллеристам по чарке водки? Это нормальный ход, принимается. Вот только если мне на Петровича вдруг ставку не дадут по какой-то причине, то фиг я твою Ксюшу возьму. Ну, а если дадут, то глянем на нее.

Уже засыпая, я понял, какая мысль мне не давала покоя несколько последних часов. А с чего я вообще накинулся на эту Ядвигу? С чего я ввязался во всю эту свистопляску? Нет, я помню, что у меня мелькнула какая-то мысль о том, что явный враг лучше, чем скрытый, но это как-то на меня не похоже, я обычно предпочитаю худой мир… Странно это все. Я вздохнул и уснул.

Утром я был накормлен завтраком и таблетками, а также сопровожден в машину, которая помчала меня в редакцию. Видимо я все-таки плебей, поскольку ну вот ни разу меня это не радовало, есть во всей этой фанаберии что-то неестественное, сериальное, картонное что-то. А вот Вика, та наоборот, как должное все это принимала и открытую дверь в машину, и вежливое «Доброе утро, Виктория Евгеньевна», и приветственный кивок водителю у нее выходил каким-то абсолютно отработанным и естественным. Женщины вообще очень быстро ситуационно мимикрируют, они в гораздо меньшей степени рабы привычек, чем мы, мужчины. Хотя, может она к этому всю жизнь шла и теперь как раз оказалась на своем месте?

Юшков был в редакции, он был краснорож и благоухал мятой, по тому, с каким трудом он двигал челюстями, я сделал вывод, что он в себя впихнул целую пачку жевательной резинки.

– Всем доброе утро – сообщил я народу, выслушал все «Здрасьте», «Добрейшее» и «Радуйтесь, православные, красота вернулась», и кивнул Вадиму – Ну что, грешник, пошли?

Юшков молча прошел за мной в кабинет, следом за ним вошла Вика и закрыла дверь.

– Так, Вадя, мы с тобой взрослые люди, так? – начал я неприятный, но неизбежный разговор.

– Так – выдавил из себя Юшков.

– Ну, значит, ты все понимаешь. Я не буду разводить всю эту волынку, вроде «Мы тебя предупреждали», «У тебя был шанс», это ни к чему. Вот бумага, вот ручка, пиши заявление на имя Мамонта. Какое заявление, надеюсь, понятно?

– А если я не захочу? – Юшков мутно взглянул на меня – Силком права не имеете.

– Ну вот – расстроился я – А говорил, что взрослый человек. А куда ты денешься?

– В трудовую комиссию пойду – неожиданно заявил Юшков – Я свои права знаю.

– Ммм, вон как – парень оказался глупее, чем я о нем думал – Иди, прямо хоть сейчас. А мы тогда вот что сделаем. Виктория Евгеньевна, иди к Алле Дмитриевне, кадровичке, скажи, чтобы она прямо сейчас собирала комиссию, будем вчерашний прогул фиксировать.

– Я грибами отравился – глухо пробубнил Юшков.

– Справка от врача есть? – ласково спросил я его – Или иной какой документ?

– Нет, я думал у нас все по-честному здесь – Юшков еще сильнее насупился.

– Да, по-честному. И мы закрывали глаза на твое охламонство целый квартал, прикрывали тебя, думали, что перебесишься, что ты человек. А ты вон как запел, «трудовая комиссия». Будь по-твоему. Одно нарушение у тебя есть, скоро второе будет, никуда не денешься, либо опять прогуляешь, либо поддатый придешь, и в результате по статье отсюда вылетишь, обещаю. А это – волчий билет, тебя даже в ассенизаторы после этого не возьмут.