Александр Филиппов - Сказка без чудес

Однако, как ни странно, эта неизвестность не тяготила, не тревожила Глеба Сергеевича. Наоборот, возбуждала приятно сознанием того, что в шестьдесят три года жизнь вовсе не кончилась, обещала новые, волнующие, будоражащие воображения впечатления и события.

А это, согласитесь, совсем не то, нежели унылое пенсионное «дожитие» под присмотром органов социального обеспечения престарелых и инвалидов!

Ветер странствий, как принято писать в романах, свежий и ободряющий, ворвался в его квартирёшку несколько дней назад через балконную дверь вместе с бесстрашной лётчицей — бабой Ягодой. Подхватил, понёс отставного чиновника в синею, пахнущую прелой хвоей и грибной сыростью, лесную даль, прочь из душного, провонявшего выхлопными газами, перенаселённого и постылого, города!

В родовое имение Глеб Сергеевич с родственниками отправился рано утром, едва рассвело.

Водитель заказанной по этому случаю «Газели», разглядев огромного медведя в числе пассажиров, тяжко вздохнув, промолчал — всяких, судя по всему, навидался клиентов.

Василису Митрофановну, как матрону почтенного возраста, усадили впереди, рядом с шофёром.

Глеб Сергеевич, Яков с Потапычем разместились в салоне, заставив пространство между сиденьями дорожным скарбом: чемоданами Дымокурова, сумками с обновами тётушек и даже ящиком с новым электронасосом для перекачки воды из колодца, купленным по наказу Еремея Горыныча.

Потапыч, тоже не оставшийся без подарка — для него был приобретён целый мешок импортного, высококалорийного и витаминизированного собачьего корма, дремал всю дорогу, положив голову Якову на колени.

Ехали молча, думая каждый о своём.

Глеб Сергеевич, например, с неожиданным для себя, едва сдерживаемым ликованием и азартом, размышлял о том, что очередную схватку за сохранность Заповедного бора они, похоже, и на этот раз выиграли. Надолго ли? С учётом неторопливости и неповоротливости государственной административной системы, возможно, на несколько лет. А там, глядишь, и усадьбу в реликтовом лесном массиве с помощью ловких адвокатов узаконят, и жизнь в ней потянется так же неторопливо, как и прежде, ещё долгие годы… Насколько долгие? Может быть, целый век. А может, тысячелетие…

Впрочем, так далеко Дымокуров, с учётом своего пенсионного возраста, не заглядывал…

Неожиданно он вспомнил, что, собираясь, не захватил с собой никакие лекарства. Ни прописанных доктором таблеток от повышенного артериального давления, ни сердечных капель — «Корвалол». Пузырёк с ними так и остался стоять на прикроватной тумбочке в спальной.

Более того, за всё время пребывания в его доме гостей, находясь в хлопотах, Глеб Сергеевич не пил вообще никаких лекарств. И чувствовал себя, несмотря на усталость, постоянную нервотрёпку и круговерть последних дней, вполне удовлетворительно.

…Бор встретил подуставших путешественников долгожданной тишиной и прохладой. Когда «Газель», миновав сомлевшее, разнежившееся под полуденным зноем село Колобродово, нырнула на узкую грунтовую дорогу, петляющую под сенью вековых сосен, пассажиры повеселели. Даже Потапыч проснулся, и закрутил башкой, щенячьим повизгиванием встречая родные места.

На площадке перед усадьбой все шумно выгрузились, выволокли из салона чемоданы, ящики, сумки.

Водитель, отказавшись от радушного предложения отобедать, заторопился обратно, в областной центр, где его, конечно же, ждали неотложные дела и пустопорожняя беготня в беличьем колесе, которую так ловко умеет устраивать для своих обитателей любой мегаполис.

Рассчитавшись за поездку, Глеб Сергеевич на прощанье посмотрел на него с сожалением.

Встречала путников вся оставшаяся в имении «на хозяйстве» дворня: Еремей Горыныч с Марией, Семён с Соломоном, отпущенные после задушевной беседы домоправителя с полицейским полковником, баба Ягода, благополучно приземлившаяся в родных пенатах накануне ночью, и успевшая, судя по всему, поведать домочадцам о приключениях в городе.

Даже Потапыча, шуганувшего квартирного вора, встречали как героя, и Мария, против обыкновения, хлебосольно, поднесла ему здесь же, во дворе, ведёрную лохань овсяной каши на свином сале, присовокупив к ней отварную баранью лопатку с изрядным куском мяса.

Путешественников тоже ждал праздничный обед. Просторный стол ломился от яств.

Глеб Сергеевич, которого усадили как бы во главе застолья, в торце, напротив Василисы Митрофановны, конфузился, как блудный сын, раскаявшийся и вернувшийся после долгих мытарств, и выглядел именинником.