Лестер Дель Рей - Нервы [litres]

– Феррел, неотложная помощь! – кричала она на ходу, показывая рукой на табличку на лобовом стекле.

Людей с завода на посту не было. По большей части там были вооруженные милиционеры, возможно, ничего и не знавшие о Ферреле – мужчина это или женщина.

Они еще не успели прийти в себя от неожиданности и не сделали никакой попытки остановить ее, а она уже миновала въезд и неслась дальше по дороге. Опасаясь преследования, она посмотрела в зеркало заднего вида, чтобы узнать, что предпримут солдаты на посту, но они остались на месте.

Грузовик перед ней быстро свернул в сторону и запрыгал вверх по травянистому склону, и она увидела, что у главных ворот завода в конце участка дороги, по которому она ехала, был еще один пост. Здесь ее уловка уже не сработает. На этом рубеже точно есть кто-нибудь из местных. Нечего было даже пытаться обмануть их. Оставалось только ждать и действовать по ситуации. Она заметила, что вышедший ей навстречу охранник был в форме Компании. Эмма отвела взгляд от завода, где все вроде оставалось на своих местах. Все здания выглядели как обычно, за исключением огромной уродливой конструкции, которая давно уже ей не нравилась. Она уже чувствовала, что прямо за забором ее ждут страшные радиоактивные червячки, но старалась держаться как ни в чем не бывало. Охранник приближался.

– Миссис Феррел, дальше вам нельзя. У меня есть совершенно категоричные приказы на этот счет. Как вы забрались так далеко, ума не приложу.

– Что с моим мужем? – спросила она.

Эмма смотрела на рабочего и изо всех сил старалась вспомнить его имя. Как-то раз Роджер говорил ей. Вот оно, есть.

– Мерфи, с ним все в порядке?

Охранник нервно почесал голову под кепкой и посмотрел на милиционеров, занятых чем-то на вершине холма.

– А кто здесь вообще в порядке, миссис Феррел? Я не знаю. Он где-то там, да хранит его бог. А вам туда нельзя.

– Хорошо, – согласилась она. – Только обратно я не поеду. Если вы отошлете меня, на обратном пути я обязательно врежусь в дерево. Как дела у вашей дочери? Как ее дети?

Теперь она окончательно определилась с тем, кто из сотрудников завода, пользовавшихся бесплатной помощью, стоял перед ней.

Мерфи долго смотрел на нее. Принять решение было непросто. В конце концов он кивнул.

– Не будь вы женой дока, я уже давно вышвырнул бы вас отсюда обратно в Кимберли, – мрачно сказал он. – Но теперь вы заехали слишком далеко и видели слишком много, так что вы останетесь здесь. Только не ругайте меня, когда здесь станет слишком жарко. Эти парни из милиции так напуганы, что с большим удовольствием отправились бы прямиком на гауптвахту за дезертирство, лишь бы смыться отсюда. Что ж, вы сами этого хотели. Только оставайтесь в машине, иначе я не смогу поручиться за то, что с вами будет.

Он повернулся и обратился к другому охраннику.

– Билл, припаркуй ее машину на стоянке там. Если, конечно, сможешь втиснуться туда.

– Лицом к выходу, – попросила она. – Я хочу быть там, откуда смогу быстро проехать на завод, как только ворота снова откроют.

Он примирительно поднял руки и кивнул.

Страшно ругаясь, охранник все-таки пристроил ее машину на стоянке, и она откинулась на сиденье. Отсюда ей был виден только краешек больничного корпуса, и она стала смотреть туда. В конечном итоге, пробраться на территорию было не так уж сложно. Для этого потребовалось всего лишь немного смелости и настойчивости при переговорах с Мерфи.

КОГДА ФЕРРЕЛ ПОДБЕЖАЛ к столу, Додд уже запускала аппарат искусственной вентиляции легких, а Дженкинс приспосабливал маску к лицу Йоргенсона. Док быстрым движением взял инженера за руку, чтобы определить пульс. Когда Йоргенсона вывозили из конвертера в танке, его сердце и так еле трепыхалось, а сейчас оно несколько раз дернулось – в три раза медленнее, чем положено – еле ощутимо шевельнулось еще раз и совсем встало.

– Адреналин!

– Уже два укола всадил, док. Прямо в сердце! И кордиамин тоже!

По голосу молодого человека было ясно, что он находится на грани истерики. Палмер, очевидно, уже перешел эту грань.

– Док, нам нужно…

– Убирайся отсюда к черту! – заорал Феррел.

Казалось, руки дока начали самостоятельное, обособленное от него существование. Они схватились за инструменты, сорвали бинты с груди человека на столе… Время работало против людей и к тому же взяло большую фору. То, что сейчас делал Феррел, не было хирургической операцией. Даже мясник вряд ли назвал бы это хорошей работой: Феррел ожесточенно рассекал скальпелем кожу и мышцы, беспощадно разрубал и выкручивал кости грудной клетки, совсем не задумываясь о том, что в дальнейшем они не смогут нормально срастись. Сейчас не было времени заботиться о таких мелочах.