Лестер Дель Рей - Нервы [litres]

Она снова попыталась дозвониться на завод. После долгого молчания оператор очень вежливо сообщил ей, что линия неисправна. Исключительно по привычке она пошла поставить на огонь воду для следующей порции чая. Теперь чай стал для нее единственным источником энергии. Она заварила целый чайник и выпила его весь, только в самом конце вспомнив, что не налила молока. Почему не принесли газеты?

Давно бы уже пора. На экране телевизора показалось лицо ее любимого репортера с местной студии, и она прибавила звук.

Однако его сегодняшнее сообщение только повторяло то, что она уже услышала за ночь. Он прочитал заранее приготовленный текст, в котором еще раз говорилось, что нет никаких поводов для беспокойства, и не сообщил ничего нового.

Эмма вспомнила, что однажды в детстве уже слышала, как такие же слова произносили таким же тоном. Маленькой девочкой она с семьей жила на ферме на берегу Миссури. Она сидела на коньке крыши и смотрела, как вода вперемешку с грязью смывает с лица земли все, что у них было, а из переносного радиоприемника в это время неслись оптимистичные сообщения о том, что ситуация находится под контролем, наступление реки остановлено, а спасатели на лодках своевременно приходят на помощь попавшим в беду людям.

Ее мать умерла потом от воспаления легких и шока, который пережила в то время, когда «ситуация была под контролем».

Эмма выключила радио. Звуки, доносящиеся с улицы, вызывали в ней смутное беспокойство. Поток автотранспорта иссяк, а те редкие машины, которые все-таки проезжали, звучали как-то странно. Она подошла к двери, посмотреть, не пришла ли почта. Нет, ничего не было, однако, выглянув на улицу, она поняла, отчего было так тихо: дворы и тротуары, где обычно играло множество детей, теперь опустели. На улице было практически пусто, только две женщины торопились куда-то с тяжелыми продуктовыми пакетами, да еще плотного телосложения мужчина шел за ними, непрестанно оглядываясь через плечо. Голоса женщин долетали до нее, и она задержалась у открытой двери и прислушалась. Говорила старшая.

– …ее мужа и близко не подпустили к заводу. Они там выставили охрану, вот в чем дело. С автоматами, чтобы всех отгоняли оттуда. Он сказал, что там находится его сын, но они даже слушать не захотели. Естественно, как Пол говорит, так ему и надо: с самого начала нельзя было отпускать туда мальчишку.

Вторая хотела что-то сказать, но мужчина перебил ее.

– Если так продлится еще хоть немного, я тоже начну соглашаться с теми, кто призывает всех собраться вместе, пойти туда и прикрыть эту лавочку прежде, чем однажды утром мы не перемрем в своих постелях непонятно от чего. Кто его знает, чем они там занимаются. Как тот парень сказал на митинге…

– Им бы только в канализации копаться, – вставила свое слово младшая. – Если бы эти болваны знали законы и не совались не в свое дело…

Эмма захлопнула дверь. Она пыталась найти какое-то рациональное зерно в том, что услышала, делая поправку на ненависть, руководившую людьми. Из этих обрывочных фраз она смогла уяснить для себя больше, чем из всех радиосообщений. Завод был блокирован какой-то вооруженной охраной, которая никого не пропускала на территорию. Одно из двух: или к заводу опасно приближаться, или рабочих хотят оградить от нападок людей вроде этой женщины и ее мужа, кто бы они ни были. Также это значило, что станция все еще работает. Вдруг до нее дошло, какая именно фраза вырвала ее из сна. «Доктор Блейк срочно требуется на своем рабочем месте!» И ничего больше, но в их городке было не так уж много врачей по фамилии Блейк, и еще меньше могли в такой час потребоваться «на своем рабочем месте». У них были свои практики, они ходили в больницы или по вызовам, но никак не «на работу». Это могло означать только одно: Блейк куда-то пропал!

Она снова потянулась к телефону. В трубке опять была долгая тишина, и только потом раздался сигнал. Несколько минут она слушала длинные гудки, но трубку никто не снял.

Значит, или Блейк уже уехал, или Роджер так и останется единственным врачом на целый завод. Потом она вспомнила о годовщине, которую справлял Блейк. В семье Блейков не было принято отмечать праздники слишком скромно, и, возможно, ночью они попали в какую-нибудь переделку, или просто были не в состоянии отвечать на звонки. В праздники от них можно было ожидать чего угодно.

Прихрамывая, она прошла в кухню и задумчиво посмотрела в гараж. Раньше она водила машину – до того, как ей сделали операцию на бедре. Может, она ездила и не очень хорошо, но в аварию ни разу не попадала, а несколько раз даже возила Роджера, и он не говорил, что она что-то делает не так. У нее были права, которые она продлевала каждый год. Это помогало ей чувствовать себя на что-то способной. И, похоже, Роджер еще не завел себе одного из этих турбинных монстров. Что ж, может, она и не очень умелый водитель, но при таком слабом движении должна справиться.