Альфред Элтон Ван Вогт - Крылатый человек [litres]

Кенлон молча перевернул лист. На следующей странице была изображена субмарина, направляющаяся к какому-то предмету, плывущему над морем в облаках. Кенлон в замешательстве уставился на рисунок. Потом, когда первое удивление миновало, он решил, что крылатый изобразил гору, поднимающуюся из моря, хотя отчетливо было видно, что она совершенно не соприкасается с морем.

Кенлон решил не обращать на это внимания и сосредоточиться на самой горе. Она круто поднималась вверх, увенчанная гигантским чашеобразным зданием. Десятки крылатых парили вокруг массивного сооружения, другие стояли в отверстиях, высеченных высоко в стенах башнеобразного здания, третьи носились над морем, стараясь, как показалось Кенлону, вытащить что-то из воды, причем они сражались, Ошибиться было невозможно, и, как ни странно, в воде тоже были люди.

Кенлон с трудом оторвался от рисунка. Посмотрев крылатому прямо в глаза, он кивнул сначала на гору, потом на окружающее ее пространство, надеясь, что тот поймет вопрос.

Крылатый понял. Резкие черты лица оживились, он улыбнулся и жестом показал, что субмарине нужно уйти От берега и изменить курс.

– В данный момент это невозможно, – прервал молчание голос Джонса-Гордона. – Да и вообще, как он, находясь внутри подлодки, может указывать нам курс? Ведь он понятия не имеет, сменили мы курс или нет, пока он спал.

Кенлон не торопился с ответом. Он поражался сам себе, что на основе столь непрочных доказательств пришел к выводу, будто чувство направления у крылатого похоже на инстинкт почтового голубя. И несмотря на то, что был обязан поделиться своими соображениями, решил промолчать и послушать, что скажет капитан.

– Вы единственный лингвист в нашей компании, – говорил тот, – и я хочу, чтобы в свободное от вахт время вы занялись изучением его языка и учили бы его нашему. А пока идемте на палубу.

Кенлон неохотно последовал за ним. Ему не терпелось начать устанавливать связь с крылатым. Но он спокойно ждал, ничем не выдавая нетерпения, пока Джонс-Гордон внимательно изучал берег. Наконец, капитан-лейтенант повернулся.

– Мы не можем идти вслепую по мелководью вдоль неизвестного побережья, резко сказал он. – Облака не расходятся, сказать точно, какое время суток, нельзя. Но я решил остаться тут на ночь и… – он повернулся к Кенлону и быстро закончил:

– Утром вы возглавите разведывательную экспедицию на берег. Не торопитесь. Понадобится – останемся на несколько дней. Нужно попытаться выяснить все, что возможно.

Кенлон чувствовал возбуждение. Это, собственно, нельзя было назвать берегом. Не располагающая к себе, отталкивающая прямая линия, серая и плоская, делавшаяся все четче и четче по мере того, как мотобот, рассекая волны, приближался к ней.

Это был остров. Серое небо за, ним сливалось с серой водой, и невозможно было ничего разглядеть.

За прошедший час они убедились, что эта земля была длинным узким островом, в некоторых местах которого даже виднелись накатывающие на противоположный берег волны.

Еще на субмарине Джонс-Гордон предположил, что увиденная ими земля – остров, смущенно добавив:

– Тихий, наверное, единственный океан, так до конца и не исследованный. Вполне возможно, что многие его атоллы никто никогда не наносил на карту.

– Мы шли вдоль берега этого небольшого неоткрытого острова четыре часа на скорости в двадцать узлов, – не преминул поддеть его Кенлон.

И сразу же пожалел о сказанном – характер человека не переделаешь. И все же разумное спокойствие капитана, отреагировавшего на появление крылатого человека так же, как на обычного туземца Южных морей, раздражало и бесило его.

Краем глаза Кенлон заметил, что одна рука Гайнишава оставила штурвал и потянулась к его плечу.

– Мистер Кенлон, – выдохнул рулевой, – что это там? Вроде как человек плывет и смотрит на нас.

Кенлон вскочил с приглушенным криком, сразу подумав о Джонстоне. Но одного взгляда хватило, чтобы понять – это не Джонстон, это… это…

Кенлон недоверчиво протер глаза и вновь уставился на самого большого в мире человека, какого ему когда-либо приходилось видеть. Человек плыл прямо по курсу мотобота в каких-нибудь ста футах и был ясно виден. Ростом он был, по меньшей мере, футов восемь, и глаза на его лице казались просто громадными. Он приближался к ним слева небрежными взмахами рук, совершенно голый. Его скорость была даже больше, чем посчитал Кенлон вначале, и когда мотобот приблизился к нему, гигант извернулся в воде, как хищная рыба.