Джек Уильямсон - Золотая кровь [litres]

Прайс повернулся к Фархаду, снова усевшемуся на место и не сводившему глаз с золотого ятагана.

– Мы говорили о зле Руб-эль-Хали, – по-арабски объяснил он. – Нашим союзникам нечего опасаться, ведь у нас с собой мощное оружие. Даже если за проклятыми горами и есть все то, о чем ты нам рассказал, мы сумеем справиться с любым противником.

– Завтра мы покажем вам мощь нашего оружия, – вкрадчиво пообещал Гарт.

Они с Прайсом поднялись с ковра и вернулись в свои шатры. А старый шейх остался сидеть, раздираемый паническим страхом перед неведомыми опасностями Золотой Земли и обещаниями сказочных сокровищ.

На закате следующего дня, когда стало сравнительно прохладно, Прайс Дюран верхом на верблюде вместе с Фархадом и группой воинов-бедуинов поднялся на вершину нависшего над лагерем бархана. Якоб Гарт остался в лагере направлять представление.

– У вас есть ружья, – сказал Прайс, показывая на заряжаемые с дула мушкеты арабов. – Но видели ли вы когда-нибудь ружья, подобные этим?

Он махнул рукой, и четыре установленных на треногах пулемета дружно открыли огонь. Бешеное стаккато выстрелов эхом прогремело в дюнах, и пули фонтанчиками взрыли песок вдоль берега моря.

– Ваши ружья стреляют быстро, – кивнул Фархад, – но что джиннам до ружей?

– У нас есть ружья и посильнее.

Прайс снова махнул рукой.

Два миномета и две старые пушки выстрелили одновременно. Грохот разрывов, свист осколков и глубокие воронки в песке на миг ошеломили даже самого Прайса.

Некоторые из бедуинов предпочли спрятаться за барханом.

– А вот наша колесница смерти! – воскликнул Прайс, снова подавая условный знак.

Танк, который арабы еще никогда не видели в движении, с ревом ожил и, загребая гусеницами песок, пополз вверх по бархану. Он выл, словно некое доисторическое чудище, и пулеметы его трещали без умолку.

На мгновение потрясенные арабы застыли, как вкопанные, а потом, круто развернув верблюдов, бросились наутек.

– Мне очень жаль, что вы не остались посмотреть остальное наше оружие, – приветствовал их Якоб Гарт, когда пристыженные бедуины вернулись в лагерь.

– Верблюды испугались, – ответил Фархад. – Мы не могли их удержать.

– Так же, как испугаются и те, кто охраняет перевал, – сказал Прайс – Итак, завтра мы пойдем тропой черепов.

Старый шейх заколебался.

– Вы заплатите обещанное золото, даже если мы не найдем сокровищ? – спросил он.

– Да, – заверил его Гарт.

Прайс был готов к этому вопросу. По его знаку четверо европейцев, шатаясь под тяжестью, притащили из лагеря большой деревянный сундук и молча поставили его у ног Прайса. Вытащив из-за пояса ключ, Дюран отомкнул замок и, подняв крышку, открыл перед шейхом великолепие золотых соверенов.

В этом сундуке находилось пять тысяч фунтов стерлингов золотом – еще один аванс из кармана Дюрана. Придерживая крышку, он дал арабам время насладиться видом новеньких блестящих монет.

– Каждый день мы будем платить вам эту огромную сумму, – сказал Прайс, отсчитывая в трясущиеся руки шейха двести пятьдесят соверенов. – Сундук поедет с нами, в колеснице смерти, и деньги вы получите, когда мы вернемся к морю.

Шейх запротестовал, настаивая, чтобы белые давали деньги за каждый прошедший день. Но Прайс не уступал, и под конец Фархад сдался:

– Ладно, эфенди. Завтра мы выступаем, и да хранит нас Аллах.

На следующее утро, еще до рассвета, от моря в глубь пустыни двинулся весьма странный караван. Во главе на великолепном белом скаковом верблюде ехал шейх Фархад аль-Ахмед. За ним длинной чередой тянулись вьючные верблюды; на боках ящиков все еще значилось « культиваторы », « лопаты », « садовый инвентарь ».

Вокруг каравана ехали верховые арабы – высокие и поджарые, словно иссушенные солнцем, со смуглыми суровыми лицами, тонкими поджатыми губами и пронзительными глазами. Как и их предводитель, они носили развевающиеся головные накидки и черные абы – своего рода робы из грубой верблюжьей шерсти.

Белые держались преимущественно в хвосте каравана. Им всем, за исключением Прайса и Гарта, никогда не приходилось ездить на верблюдах, и путешествие на раскачивающихся из стороны в сторону животных давалось довольно непросто.

Замыкал процессию ревущий мотором и воняющий горячим маслом танк. Верблюды боялись его, да и арабы почитали за весьма сомнительное добавление к каравану. Однако, по мнению Прайса, присутствие машины должно было укрепить дух бедуинов. Тем более что именно в танке ехало их золото.