Песах Амнуэль - Смещение

«Мы оба промахнулись», — сказал он Карпентеру, и тот услышал, потому что, придя в себя, они опять стали частями единой волновой функции Я.

Ясмотрю в глаза Тезье. Он смотрит в Я.

Тезье обнимает жену за талию, женщина не понимает, что произошло, она только что проснулась в своей комнате, слышала за стеной, как муж по обыкновению довольно громко распевает мелодию из «Фауста», арию Валентина, петь он не умеет, голоса у него нет, но, когда Шарль работает, пишет уравнения, в которых она не понимает даже обозначений, то всегда поет, не замечая этого. Она как-то попросила его петь тише, и он удивленно ответил, что никогда в жизни не спел ни единой мелодии, потому что голоса у него нет, и петь он не умеет.

Ее разбудил голос мужа, но не из кабинета, а из кухни. «Бог всесильный, бог любви, ты услышь мою мольбу…» Бог любви услышал ее мольбу двадцать три года назад, бог любви дал ей Шарля, и дал ей счастье и божественное право распоряжаться жизнью мужа, и она распорядилась как рачительная хозяйка: если бы не она, если бы не ее благорасположение и влияние, разве добился бы Шарль всего, о чем может мечтать мужчина, ученый, разве получил бы самую престижную премию в мире, разве стоял бы рядом с королем, а она сидела неподалеку от королевы (жаль не рядом, ох уж эти правила этикета), приятная женщина, но о муже думает меньше, чем Жаклин о Шарле.

— Жаклин! — позвал ее муж, перейдя с пения на крик.

Она накинула стеганый халат и вышла…

Еще ничего не поняв, взяла мужа под руку, а он обнял ее за талию, взаимное чувство перетекло из души в душу, они были сильными вдвоем, а сейчас стали еще сильнее, хотя эти люди…

Женщина с девочкой, мужчина с женщиной, и впереди… Луиза узнала этого человека, она никогда не видела его фотографий, никогда о нем не слышала, не подозревала, что он жил в ее реальности, — но она его узнала, потому что его знал Шарль.

Я-Эверетт с интересом рассматривал Жаклин, по привычке раздевая взглядом и оценивая, как всегда оценивал женщин, с которыми знакомился, с которыми расставался, с которыми проводил ночи. Он знал женщин.

Ясмотрит на Лауру и понимает, что проиграл. Эта женщина не позволит мужу уйти. Она ничего не смыслит в физике и никогда не слышала о квантовом самоубийстве, но мужа любит. Ни одна женщина не любила Хью так, как Жаклин — своего Шарля.

Нэнси… Я-Эверетт сделал шаг, и Я-Марк, в тысячах километров от Парижа шагнул вперед, встав рядом с отцом и по-новому ощутив свое с ним единство. Я. Вместе. Одно.

— Не бойся, дорогая, — сказал Тезье. — Ничего эта шайка со мной не сделает. Им нужно, чтобы я сам…

Он не договорил, она поняла.

— Господи! Почему?!

— Потому, дорогая, что, по их мнению, только я могу спасти мир. Даже не мир, а бесконечное множество миров в этом чертовом многомирии. Смешно, да?

Явздрагивает.

— Представляешь, дорогая? Прежде герои бились насмерть с армиями врагов, рубили в капусту инопланетян, взрывали галактики — и спасали миры. В кино, ты же понимаешь. А оказывается, все проще и даже банально, в кино от такого можно уснуть. Представляешь, дорогая? Я должен умереть, чтобы бесконечная Вселенная существовала в новом для себя и благоприятном для людей равновесии. Ха!

Он хорохорился, и она это понимала. Он стоял рядом с ней, как Супермен рядом со своей любимой… как ее звали… забыл. Стоял, глядя в глаза всем людям. Сразу — всем. Как-то это у него получалось, но ведь у него получалось все и всегда, потому что рядом была она.

— Как вы сюда попали? — холодно спросила Жаклин, переводя взгляд с одного Эверетта на другого, с Алана на Ализу, с Лауры на Виту, с далеких отсюда Карпентера и Остмейера на еще более далеких Шеффилда и Кодинари.

Ясмотрит на нее, и она не выдерживает взгляда. Переводит взгляд за окно, где все привычно, знакомо с детства. Мир неизменен в своем вечном движении — только что пронесся, просвистел и проорал о себе «Давид», о приближении которого сообщали в новостях, и небо стало ясно-лазоревым, как всегда после урагана, а здание Конвертера, разрушенное массой упрямого воздуха, уже начали восстанавливать. Молодцы, к вечеру все будет как новое, надо на следующих выборах мэра проголосовать за Теренса, прекрасный мэр, при нем Париж стало не узнать…

На вопрос Жаклин Яне отвечает. Отвечать бессмысленно. Все бессмысленно. Яне может убивать, эксперимент с Карпентером и Остмейером показал это с очевидностью.