Нелл Уайт-Смит - 150 моих трупов

Хозяин Гор уничтожил эти пути. Он не хотел, чтобы она вернулась однажды к нему. Его жена. Его любовь. Демон-призрак великолепного поезда.

Он знал, что не вернётся с войны. Погибнет вместе с миром. Он знал, что она будет стремиться к нему. Новому, следующему. Но он не мог снова влюбиться в неё. Потому что она старый мир, а его больше нет, а значит, она умрёт в час, когда вернётся, когда достигнет конечной станции.

Такова его природа. Такова механика мира. Он хотел, чтобы она жила. И взорвал все подходы к себе. Но поезда должны приходить в пункт назначения.

Призрак не ушла. Она жила. Она ждала возращения. Она не сдалась. Раз за разом она поднималась. Вставала на рельсы. Раз за разом собирала она по крупицам своё драгоценное сердце, разлетавшееся в пыль. Она искала свою любовь. Искала Хозяина Гор, как свою смерть. Потому что таков её путь. Которого он не смог принять, и от которого она не отказалась.

Следующий час поезд-призрак набирал скорость. Мы ехали к Первородному Огню.

Я должен помочь ей преодолеть разорванные рельсы. Что у меня для этого? Скорость и три нитки на перчатках по металлу. Ещё три нитки в перчатке Инвы, что я стянул, и она лежала там, на станции у поворотного круга. Вот и всё. Я не думал о том, что это сделает со мной. Я ждал этого. Я был готов.

Мы ехали. Туда, за черту, что демонесса-хранительница поезда многие годы не смела пересечь. Туда, где она могла бы снова увидеть своего супруга, Хозяина Гор. Он умер и вернулся к ней из смерти. Увидеть и помочь ему принять новый мир, взяв смерть из его рук, как венчальную чашу.

Она дочь Ювелира? Какого-то демона, неизвестного и ненужного мне? Нет. Она дочь нескольких поколений инженеров, строителей, машинистов, путевых обходчиков, градостроителей. Она дочь грязных рук и светлых глаз, глядящих в немое завтра. Она моя дочь. Она моя жена. Её супружество – союз металла с камнем. Механики и стихии. Она сотни лет не смела подняться наверх и посмотреть в глаза новому миру. Потому что время её прошло.

Но теперь Я здесь. Она ждала всё время этого мира Меня. Я протянул для неё дорогу в сияние неба. Я своими руками уложил для неё путь к её любви. Потому что я – сердце моего мира. Я вёл её к смерти ради спокойствия нового мира.

И мы рука об руку двигались вперёд. Потому что время истекло. Часы встали и в то же время продолжали свой вечный бег.

Она взяла меня за руку.

Невесомо касание призрака.

Мы ехали с ней вперёд.

Набрав скорость, мы мчались к обрыву железнодорожных путей. Всё больше мы выжимали из сердца, всё быстрее приближался край. Я растворился в ней, в её железных боках и мощных колёсах, в изукрашенном носу, циклопическом глазе прожектора. Расстояние между нами и обрывом сокращалось. Сокращалось – между нами и пустотой. Оно таяло, и оно исчезло вовсе.

Я взял поезд на перчатку. Я понёс его за счёт инерциальной скорости по воздуху. И мы неслись в золотом сиянии и последних клоках тумана. Мчались в абсолютном согласии с линиями силы. Я знал, что доведу поезд до возобновления железной дороги и Призрак сможет попасть в пункт назначения. Время пришло.

Мы летели.

Куда я пришёл и зачем? Куда смотрят мои пары глаз? Что чувствуют мои сотни рук? Какой воздух вдыхают мои грудные клетки? Что мне здесь? Что здесь такое, чего я не нашёл в мире?

Центр? Или моя собственная судьба? Или то мгновение, когда я танцевал единственный раз в жизни, танцевал со своей будущей женой, и время текло сквозь и мимо нас, не мёртвое, не безжизненное, это время – оно жило?.. То ли мгновение, когда я поцеловал её единственный раз, и ради него она осталась со мной навсегда, до конца, и после конца не оставила меня? Из-за него призрак её прикосновения до сих пор со мной.

Сотни моих глаз видели шпили, тянущиеся ко скрытому за каменной завесой солнцу. Мои сотни ног бежали к огромным воротам, пересекавшим ведущие внутрь рельсы для вагонеток. Бирюза и яхонт на них. Малахит и почерневшее серебро. Мои сотни тел чувствуют, как сражаются между собой войра-лекарство и войра-патоген. Как стремится развиваться одно и другое. Но первое из них уже знает логику второго, уже видело его рассвет и знает о его грядущем упадке. Лекарство – это пророчество. Предсказание неизбежности гибели. И патоген вёл свою священную отчаянную битву против судьбы в этот час. Свою войну за право быть признанным. Я не желал его победы, но я сочувствовал его борьбе.

Я лёг на связи. Прочувствовал сердце Первородного Огня. Я никогда прежде не ощущал подобной мощи. Я оробел. Перед тем, насколько сбалансированы в нём камни, насколько точно они подобраны друг к другу и насколько яркие связи, крепкие связи порождает оно. И когда робость прошла, рассеявшись в моём сердце мягкой, хорошо знакомой мне лёгкостью, я упёрся в это сердце крепко. Я встал в связи, понимая и чувствуя всю их неизречённую сложность.