Исай Лукодьянов - Экипаж «Меконга»

— Да спите вы!

Минут десять было тихо. Потом раздавался голос Привалова:

— Если говорить о химии полимеров, то…

Утром они пили чай у себя в номере. Борис Иванович, прихлебывая из стакана, читал купленного вчера «Эйнштейна» из серии «Жизнь замечательных людей». Дома жена не позволяла ему читать за едой. Зато, выезжая в командировки, Борис Иванович широко пользовался неограниченной свободой.

В дверь постучали.

— Четыреста седьмой, возьмите письма, — сказала дежурная по этажу.

Писем было два: Привалову от жены и второе, с размашистой надписью «Авиа», — Николаю от Юры. Николай вскрыл конверт, пробежал первые строчки и ухмыльнулся: Юрка верен себе.

Письмо начиналось так:

«Николасу С. Потапкинсу, эсквайру.

Сэр, почтовый дилижанс наконец притащился к нам на участок. Вместо обещанного подробного письма я получил жалкую депешу. Годдэм, сэр, я простой человек, сэр, и я сожалею, что считал Вас за джентльмена. Но я пишу Вам, хотя правильнее бы взять не перо, а добрый винчестер — лучшее средство против проклятых койотов вроде Вас. Прочтя Вашу депешу, я вскочил в седло и понесся как ветер. Я привязал своего мустанга к кусту чап-параля и вошел в ворота Вашего ранчо…»

Видно, у Юры не хватило терпения продолжать в бретгартовском духе, и дальше он писал попросту.

«…Долго торчал в подворотне и ждал, пока дяди Бовина жена выйдет во двор. Тогда я случайно встретился с ней, расшаркался и со страшной силой затрепал языком, наводя ее на вопрос: правда ли, что дядя Вова с помощью нашего акваланга нашел нечто, упавшее в море с «Узбекистана»? «Откуда вы знаете? — спрашивает мадам с подозрительностью во взгляде. — Вы разве тоже были на «Узбекистане»?» Нет, говорю, я на яхте был, которая подобрала женщину в красном. Тут она берет меня за руку, отводит подальше от окон Тараканши и такое рассказывает, братец ты мой…»

И Юра подробно описал происшествие на борту теплохода.

Прочитав это место, Николай вскочил из-за стола.

— Что случилось? — Привалов поднял на него глаза.

— Читайте, Борис Иванович! Вот отсюда. Привалов быстро пробежал страничку.

— О-о! — воскликнул он. — Матвеевский нож и вправду существует! Ну-ка, что дальше?

Дальше Юра сообщал, что Вова, оказывается, выехал в Москву вместе с Опрятиным. Затем описывал, как после разговора с Клавдией Семеновной он поднялся наверх, к матери Николая, чтобы передать ей зарплату, полученную по доверенности. Тут Юра внезапно перешел на стиль матвеевской рукописи:

«А матушка ваша убивается, что, слыхать, на Москве морозы лютые, за полсорока градусов по цельзиеву расчислению, вы же не токмо валяных сапог, ниже того, теплого споднего взяти с собою не возжелали, матушкины о том немалыя просьбицы отвергнув…»

Привалов засмеялся:

— Узнаю вашего друга. И охота ему язык ломать!

«…Тем часом, — писал Юра, — некто, постучавшись, взошел. И был то муж дебелый, ликом зверовиден и, против указу, не брит и не чесан…»

Действительно, в тот вечер Юра имел разговор с Бовиной женой, а потом зашел к Вере Алексеевне и передал ей зарплату Николая.

Вера Алексеевна угостила Юру чаем с вареньем, а сама села напротив и стала жаловаться на сына, не захотевшего взять с собой теплого белья. Юра ел варенье и утешал Веру Алексеевну, ссылаясь на то, что у Николая молодой и здоровый организм.

Тут раздался стук в дверь, и вошел плотный мужчина средних лет, небритый, взъерошенный. Он кинул мрачноватый взгляд на Юру и Веру Алексеевну, поздоровался, спросил;

— Могу я видеть инженера Потапкина?

— Это я. — Юра сделал за спиной знак Вере Алексеевне. Он узнал незнакомца и решил выведать, зачем тот пришел.

— Моя фамилия Бенедиктов.

— Очень рад. Снимайте пальто, пожалуйста. Садитесь.

Пальто Бенедиктов не снял. Он сел на стул и положил на колени шляпу и перчатки.

— Пришел к вам с ответным визитом, — сказал он. — В общем, без предисловий. Мне говорила жена, что вы интересовались какими-то железными коробками. Не могли бы вы объяснить, что это значит?

— Вы знаете это лучше, чем я, товарищ Бенедиктов, — ответил Юра. — Ящичек с рукописью был выброшен из вашей квартиры. Нас заинтересовала рукопись, и мы решили разыскать другие два ящичка, о которых там упоминалось. Очевидно, в одном из них был матвеевский нож. Очень жаль, что он утонул. Или его уже нашли?

Руки Бенедиктова беспокойно дернулись.

— Хорошо, — сказал он, прокашливаясь. — Если ваша осведомленность простирается столь далеко, то скажите: что спрятано в третьей коробке?