Нил Гейман - Лучшие рассказы [litres]

А еще Тень узнал – точнее, сделал вывод из того, о чем Оливер старался умолчать, – что тот чего-то боится до полусмерти. И когда Тень спросил, чего он так испугался и что имел в виду, когда сказал, что черный пес шел за ним до дома, Оливер начал заикаться и мямлить. Стало понятно, что допытываться не стоит.

Что же Оливер и Мойра узнали в тот вечер о Тени?

Ничего особенного.

Тени они пришлись по душе. Он был не дурак: в прошлом он доверялся людям, которые потом его предавали, – и усвоил урок. Но эта пара ему понравилась, и в доме у них пахло приятно – свежим хлебом, и джемом, и полированным ореховым деревом. Поэтому, устраиваясь на ночлег в крохотной спаленке, Тень снова и снова возвращался мыслями к тому, чего же так испугался этот говорливый коротышка с седеющими бачками. Что, если там, на поле, был вовсе не осел? Что, если это и вправду была огромная собака? Что тогда?

Когда Тень проснулся, дождь уже перестал. На кухне никого не было. Тень поджарил себе тост. Мойра вернулась из сада, и вместе с ней в кухню ворвался прохладный утренний воздух.

– Ну, как спалось? – спросила она.

– Замечательно.

Этой ночью Тени приснилось, что он ходит по зоопарку. Со всех сторон в клетках сопели и хрюкали какие-то животные, но он их не видел. Во сне он снова был маленьким: мама вела его за ручку, и он чувствовал, что его любят и защищают. Тень остановился перед львиной клеткой, но вместо льва в клетке оказался сфинкс – лев только наполовину, а наполовину женщина. Охлестывая хвостом бока, сфинкс улыбнулся – и улыбка эта была точь-в-точь как у матери. А потом женщина-лев заговорила с ним, и голос у нее оказался теплый, кошачий и с каким-то незнакомым акцентом.

– Познай себя , – сказала она.

– Я знаю, кто я такой , – ответил Тень, вцепившись в прутья клетки. За прутьями раскинулась пустыня. Тень посмотрел вдаль и увидел пирамиды. Увидел тени на песке.

– И кто же ты такой, Тень? От чего ты убегаешь? Куда ты бежишь? Кто ты?

И Тень проснулся в недоумении от этих вопросов и в тоске по матери, умершей двадцать лет назад, когда он был еще подростком. Но все-таки сон принес утешение: Тень все еще помнил тепло и надежность материнской руки, сжимавшей его детскую ручку.

– Олли сегодня нездоровится, – сообщила Мойра.

– Какая жалость.

– Да. Но тут уж ничего не поделаешь.

– Огромное спасибо за ночлег. Ну, пожалуй, мне пора.

– Подожди, – сказала Мойра. – Можно я тебе кое-что покажу?

Тень кивнул и пошел за ней во двор. Мойра обвела его вокруг дома и указала на розовую клумбу:

– Как, по-твоему, на что это похоже?

Тень наклонился и посмотрел.

– На «отпечатки лап огромной собаки», как сказал бы доктор Ватсон.

– Вот именно, – кивнула Мойра.

– Ну, если тут и вправду бродит собака-призрак, – рассудил Тень, – то вряд ли она станет оставлять следы. Или может?

– Честно говоря, я в этом не разбираюсь, – сказала Мойра. – Когда-то у меня была подруга, которая знала о таких вещах абсолютно все. Но она… – Мойра умолкла, махнув рукой, а потом с деланной бодростью заявила: – А знаешь, миссис Камберли тут по соседству держит доберман-пинчера. Нелепое существо.

Тень не совсем понял, относились ли последние слова к миссис Камберли или к ее собаке.

Сейчас, при свете дня, вчерашние события казались уже не такими пугающими и странными. По крайней мере, никаких мистических объяснений они не требовали. Ну, допустим, за ними и впрямь увязалась какая-то бродячая собака. И что с того? Да, конечно, Олли испугался и упал в обморок, но ведь с ним такое бывало и раньше.

– Ну ладно, – вздохнула Мойра. – Пойдем, я соберу тебе в дорогу чего-нибудь перекусить. Вареные яйца есть. Как проголодаешься, скажешь спасибо.

Они вернулись в дом. Оставив Тень на кухне, Мойра пошла что-то искать, а когда вернулась, на ней лица не было.

– Оливер заперся в ванной, – сообщила она.

Тень молча уставился на нее. Он не знал, что сказать.

– Сказать тебе, чего я хочу? – спросила Мойра.

– Да.

– Я хочу, чтобы ты пошел и поговорил с ним. Я хочу, чтобы он открыл дверь. И поговорил со мной. Я слышу, как он там возится. Через дверь все очень хорошо слышно.

И, помолчав, добавила:

– Боюсь, он опять пытается себя порезать.

Тень вышел в коридор, встал под дверью ванной и окликнул Оливера по имени.

– Ты меня слышишь? С тобой все хорошо?

Из ванной не донеслось ни звука.

Тень осмотрел дверь. Дерево было крепкое. Старый дом, а в прежние времена все строили на совесть. Но с утра Тень заходил в ванную и помнил, что замка в двери нет – только крючок с петлей. Он навалился на ручку и со всей силы толкнул дверь плечом. Дерево затрещало, и дверь распахнулась настежь.