А. Риддл - Война солнца [litres]

– Мы пришли сюда не для того, чтобы сражаться, – кричу я в темноту склада. – Мы здесь, чтобы помочь.

В проходе я насчитываю двадцать солдат Атлантического Союза, окружающих Григория, Идзуми и меня. У нас семь солдат и три мирных жителя. Не самые хорошие шансы.

Фигура делает к нам еще один шаг, отдающийся эхом в пещерном пространстве ангара. В голосе слышен едва сдерживаемый гнев.

– Дамы и господа, Джеймс Синклер здесь, чтобы помочь. Помоги себе сам.

– Мы можем помочь друг другу. – И, обращаясь к капитану Брайтвелл, добавляю: – Опустите оружие.

Она смотрит на меня, выпучив глаза.

– Сделайте это, капитан. Мы пришли сюда не для того, чтобы сражаться с другими людьми.

Она стискивает зубы и медленно опускает винтовку. Ее солдаты следуют ее примеру. Солдаты из лагеря № 4 бросаются вперёд и выхватывают оружие. Они также забирают наши рации и выключают их. У нас есть ретрансляторы на грузовиках, которые могли бы ретранслировать любые сообщения от нас или лагеря № 7. К сожалению, теперь мы отрезаны от связи.

Фигура выходит из тени и улыбается.

– Вот это было действительно глупо, Джеймс. – Он пожимает плечами. – Но не удивительно. В конце концов, вы склонны делать глупости, не так ли?

Ричард Чендлер когда-то был моим профессором, другом, наставником. Пока он не увидел во мне конкурента своей собственной работе. Он перестал помогать, а затем начал подрывать мою работу за моей спиной, и, когда меня арестовали и обвинили в сфабрикованном преступлении, он стал публичным лицом, возглавлявшим толпу линчевателей. Я даже не уверен, что он не согласен с тем, что я сделал. Вероятно, ему просто понравилась цель: запереть меня.

После того, как я попал в тюрьму, я больше не видел его до брифинга в НАСА для первой контактной миссии. Первоначально он был назначен на корабль Форнакс – вторичный пост к тому, который получил я. На брифинге он снова возобновил свою атаку на меня, используя ту же тактику, что и в бесчисленных телевизионных интервью до и во время моего судебного разбирательства. Но две вещи изменились с тех пор. Во-первых, я вышел на свободу и мог защитить себя. И во-вторых, жюри присяжных состояло из ученых, людей с умом, обученных разделять факты и предположения. Они не купились на все это. Их заботило выживание человечества, и Чендлер был отстранен от миссии. Таким образом, у него забрали то, чего он больше всего хотел в мире, то, к чему должен был привести его крестовый поход против меня: славу. Признание. Публичные празднования. Власть.

Он попытался отомстить мне после окончания Долгой Зимы – на арене, где он сражается лучше всего: телевизионные интервью, суд общественного мнения. И, по неожиданному стечению обстоятельств, он получил еще один шанс выстроить со мной отношения. Я просто надеюсь, что он все еще мыслит достаточно рационально, чтобы понять причину. Сейчас это наш единственный шанс.

– Ричард, это больше, чем то, что происходило и происходит между нами. Нам нужно работать вместе.

– Вместе?

– Я серьезно. Мы пришли сюда, чтобы помочь.

Чендлер качает головой, на его лице написано отвращение.

– Верно. Вы выбрали склад, который полон еды, воды и деталей жилищ и пришли сюда с отрядом солдат, чтобы помочь? Спорим, вы пришли сюда, потому что ваша группа выживших медленно голодает, и вам нужно кое-что, что есть у нас. Мы занимались этим неделями. Возможно, вы заметили, как мы решали подобные ситуации раньше, – предыдущие, подобные вам, злоумышленники, все еще на улице в снегу.

Он подходит к майору, стоящему рядом с ним.

– Приступайте. И проверьте, нет ли снаружи остальных.

– Стойте! – кричу я. – Мне есть что предложить.

Чендлер поднимает руку.

– У нас есть способ выжить. Не только на этой или на следующей неделе, или даже не в следующие несколько лет. Я имею в виду – по-настоящему выжить. На протяжении поколений.

– Подождите, дамы и господа. Сейчас последует большая ложь.

– Ричард, у нас есть путь с этой планеты.

Чендлер откидывает голову назад и смеется.

– Вот это да! В самом деле. Помни, с кем ты говоришь, Джеймс.

– Я не лгу.

Чендлер прищуривается.

– А я думаю, что лжешь.

Я ожидала, что учебные занятия по «Праву первородства» закончатся после того, как мы сбежим из Цитадели. Так что я не старалась сохранить группу.

Однако участники сами разыскали меня и умоляли возобновить встречи. Для многих из нас безделье наиболее мучительно. Мы все боимся часов после захода солнца, когда мы упаковываемся внутрь бункера, и нам остается только думать. Все думают лишь о том, выживем ли мы, и о тех, кого мы потеряли. Мертвые преследуют умы живых. Действительно, как и в Цитадели, наш собственный разум – возможно, величайший враг, с которым мы сталкиваемся в эти темные времена.