А. Риддл - Война солнца [litres]

– Или на столетия впереди, – говорит Мин. – Они уже могли быть там. – Он стучит по своей панели. – Я ускоряюсь.

Глядя на обзорный экран, я чувствую, как задерживаю дыхание, когда «Иерихон» огибает темную сторону планеты. На терминаторе – линии, где свет звезды встречается с неосвещённой стороной – лед заканчивается. С другой стороны, в свете солнца Эос – огромная пустыня, прерываемая только широкими реками, протекающими через нее, словно вены в руке.

Дальняя сторона Эоса – замёрзшая бесплодная пустошь. Ближайшая сторона – раскаленная пустыня. Мы не сможем выжить ни в одном из них. Мне вдруг вспоминается лагерь № 7 в Тунисе. До Долгой Зимы там была раскаленная пустыня. А потом замёрзшая дикая местность, которая бы нас убила. Оба варианта есть здесь, на Эосе, как две стороны медали.

Однако я вижу одно отличие. В небольшой области у терминатора, где свет исчезает, переходя во тьму, расположена долина, которая бежит вниз по всей планете. Через нее протекают широкие реки. Горы поднимаются вверх, словно сдерживая снег с одной стороны и пустыню с другой.

В этой полутемной долине я вижу надежду – колыбель, где может выжить человеческая жизнь. От берегов реки раскинулась равнина с сине-зеленой травой. Массивные деревья с зелеными и пурпурными листьями возвышаются в тени гор, кажется, они словно перелезают друг через друга, чтобы вобрать осколки оранжевого света, сияющие сквозь вершины.

С орбиты это выглядит так, будто кто-то взял гигантский нож и разрезал планету сверху донизу, обнажив цветущий рай в том месте, где лед встречается с песком.

Джеймс улыбается.

– Разверните зонды.

Сейчас начинается настоящее испытание. Пригодна ли атмосфера для дыхания? Какие болезнетворные микроорганизмы ждут нас там, внизу? Какие существа прячутся в этой долине? Я одновременно взволнована и напугана.

– Перейти на геостационарную орбиту? – спрашивает Мин.

Джеймс смотрит на изображение на экране.

– Нет, не будем ждать результатов. На другом терминаторе, вероятно, есть обитаемая зона.

Никто не озвучивает то, о чем мы все думаем: там нет населенных пунктов. Может быть, мы прибыли первыми.

– Я проверю системные журналы, – говорит Григорий.

– Нет, – быстро отвечает Джеймс. – Я сделаю это. Лучше потратить время на проверку капсул, чтобы убедиться, что они готовы к выходу.

Григорий смотрит на Джеймса, явно озадаченный. Наконец он кивает и открывает консоль.

Пока «Иерихон» огибает планету, внизу простирается бескрайняя пустыня. Мин резко поворачивается к Джеймсу.

– «Карфаген» хорошо просматривается – он по другую сторону пустыни. – Он изучает свой экран. – Корабль движется по орбите на высоте около четырехсот километров. Скорость – тридцать тысяч километров в час.

Григорий осторожно замечает:

– Если бы там была колония, она должна была бы находиться на синхронной или стационарной орбите.

Мин вызывает модель планеты и выполняет несколько расчетов.

– Невозможно. Высота синхронной орбиты находится за пределами сферы Хилла планеты.

Брайтвелл прищуривается. Джеймс выглядит озадаченным.

Мин поясняет:

– Сфера Хилла – это область вокруг небесного объекта, где это тело оказывает доминирующее гравитационное влияние. Проблема здесь в том, что высота для синхронной орбиты вывела бы корабль за пределы гравитационного влияния Эоса. Гравитация от звезды, другой планеты или луны будет мешать, изменяя орбиту.

– Он еще не отправил сообщение? – спрашивает Джеймс.

– Нет, – отвечает Мин. – Должны ли мы активировать наши коммуникационные панели?

– Да.

Когда подтверждение появляется на терминале Джеймса, он печатает сообщение, которое появляется на главном экране:

КАРФАГЕН, ЭТО ИЕРИХОН. КАК СЛЫШИТЕ?

Ни один из кораблей не имеет возможности передавать или принимать передачи любого вида. Наши рассуждения заключались в том, что трансляция может подвергнуть корабли опасности быть обнаруженными. Как и получение сигнала, который может взломать системы корабля.

Хотя мы не можем вести вещание, у нас есть более рудиментарная система связи. Снаружи каждого корабля установлены камеры. Они постоянно сканируют коммуникационные панели на внешней стороне кораблей, это чем-то напоминает старую технологию электронных чернил: они образуют символы, которые быстро мигают и исчезают. Символы почти неотличимы от внешнего корпуса – если не знать, что искать. Если считать их, они образуют простую систему сообщений. Это придумала Лина для первых битв с Сетью. Мысли о ней до сих пор вызывают у меня угрызения совести.