Генри Каттнер - Земля землетрясений

Когда дверь распахнулась, мимо него пролетел завиток розоватого дыма. Пахло цветами. Отогнав дым от лица, Бойс оглядел комнату, в которой не бывал никто, кроме Танкреда, с тех пор как строители закончили ее... шестьсот лет назад? Час, день, век — в Кераке время не имело значения.

Эта комната была магической, но ее магия не спасла человека, лежащего на низком столе, подложив руку под голову, пока его борода свисала с резного края стола. Танкред спал вместе со всем Кераком. На раскрашенной поверхности стола перед ним стояло черное блюдо, на котором медленно тлела кучка серебристого пепла, испускающего цветочный дым, слоями витающий в воздухе. Дым ритмично содрогался в такт приближающимся шагам того, кто шел к Кераку.

— Танкред! — безо всякой надежды прокричал Бойс. — Танкред!

К его удивлению, лежащая на руке голова немного пошевелилась. Очень медленно, с бесконечными усилиями, большие плечи расправились, и маг чуть переместил голову набок и простонал.

Бойс осознал, что стоит на коленях рядом с низким столом и трясет Танкреда за плечо.

— Ты слышишь меня? — настойчиво спрашивал он. — Танкред, ты не спишь?

Маг не бодрствовал. Но и не совсем спал. Каким-то образом за пару секунд до прихода магии и захвата Керака Танкред сумел произнести какое-то защитное заклинание, частично нивелировавшее эффект сна. Возможно, подумал Бойс, оно было связано с тлеющим пеплом, наполнившим комнату облачками розоватого дыма и ароматом цветов.

— Танкред! — повторил Бойс. — Ты слышишь меня?

На этот раз Танкред приоткрыл веки, и его черные глаза посмотрели на лицо Бойса сквозь пленку сна. Выглядело так, будто маг взглянул на него через занавес, который он, будучи живым, бодрствующим и нетерпеливым, никак не мог поднять.

— Я могу доверять Оракулу, Танкред? — встряхнув плечо под темной мантией, настойчиво спросил Бойс. — На Керак наложено заклятие, — ты это знаешь? Оракул велит мне убить Гиллеама. Она говорит правду, Танкред?

Приоткрытые глаза мага ненадолго озарил свет. Губы под густой бородой шевельнулись. Танкред изо всех сил пытался разорвать магические путы, сковывающие его. Бойс увидел, как на толстой шее вздулись вены, а темное лицо, сильно загоревшее под светилами Святой Земли, тем не менее, еще больше налилось краской от напряжения.

Но Танкред не мог говорить. Пелена сна была слишком тяжелой. Маг последний раз судорожно оторвал голову от согнутой руки, и Бойс увидел, что тот кивнул — дважды. Этого было достаточно. Он получил ответ.

Затем Танкред тяжело вздохнул и снова погрузился в сон на столе, пока бесполезный пахнущий цветами дым незаметно окутывал его.

— Убить Гиллеама, — услышал Бойс собственный шепот в тихой комнате.

Окружающий воздух содрогнулся. Нет — на этот раз не только воздух. Пол под ногами тоже стал дрожать. Слышалась поступь тяжелых сапог, каждый шаг сотрясал заколдованный Керак до самого основания.

Внезапно Бойс ощутил, что сердце громко застучало в такт приближающимся шагам, дыхание стало прерывистым, а волнение окутало его, как сон окутал замок Керак. Ненависть к Гиллеаму стала чем-то осязаемым. Теперь, внезапной вспышкой, Бойс осознал, что вся его жизнь в Кераке вела к этому единственному моменту — к убийству Гиллеама. Ему показалось, что именно для этого он был рожден и жил до этого страшного часа.

Тут не было никакой логики. Смутно Бойс понял, что так наверняка предопределила судьба — иначе почему он один не уснул, когда в Керак пришел разрушитель? Но сейчас было не время размышлять об этом. Не время раздумывать, почему лорд Керака пришел уничтожить замок. Бойс на какой-то период лишился рассудка. Остались лишь ненависть и возбуждение перед битвой.

Шаги сотрясали лестницу, словно по ней поднимался гигант, который был уже совсем близко. В воздухе гремело от его поступи. Бойс смутно осознал, что вокруг носятся какие-то невидимые создания, задевающие его одежду. Но у него не было времени думать об этом.

На столе Танкреда, рядом с его обмякшей вытянутой рукой, лежал меч. Бойс схватил его, вытащил из ножен и покачал в руке. И как только он это сделал, рукоятка словно ударила его током, а Танкред, лежащий на столе, шевельнулся и резко вздохнул. Меч сам двигался в ладони Бойса. Сам описал дугу в наполненном ароматом цветов воздухе и вернулся на место.

Бойс сразу же понял, что это магический меч.

Снаружи донесся смех, глубокий, дикий хохот, который принадлежал Гиллеаму лишь отчасти. Таких необычных звуков Гиллеам никогда не издавал. Затем, впервые с тех пор, как на Керак наложили заклятие, Бойс вспомнил Хью де Мандо и то, как странно он изменился, побывав в Городе крестоносцев.