Роджер Леви - Платформа [litres]

Рейзер почувствовала резь в глазах, и по щекам ее потекли теплые слезы.

Алеф разглядывал возвратившееся на мониторию изображение. Теперь в море была лишь обычная, не имевшая конкретного направления турбулентность. Он сказал:

– Мы всплываем. Я могу стабилизировать платформу. Платформа – это простая игра.

– Игра? – переспросила Рейзер. – Да кто ты такой, Алеф?

– Я одинок.

Рейзер посмотрела на него и сказала:

– Нет, Алеф, ты не одинок. Есть еще я. Ты ведь меня знаешь, да?

Но он выглядел безнадежно одиноким, его взгляд метался, ни на чем не останавливаясь. Ей хотелось как-то ему помочь – да и что еще ей было делать? Таллен не мог уцелеть. Алеф сделал все это только ради игры.

– Ты расскажешь мне свою историю? – сказала Рейзер. – В конце концов, это одна из вещей, ради которых ты меня создал.

– Да, – ответил Алеф. – Но сейчас… – Он вздохнул, и его лицо просветлело. На мгновение его глаза сосредоточились на беспокойной воде, и он продолжил: – Сейчас я мечтаю.

Рейзер подошла поближе и коснулась его руки. Он вздрогнул, и она убрала ладонь и спросила:

– О чем ты мечтаешь, Алеф?

– Я мечтаю, чтобы мой отец мог это увидеть. – Его взгляд расфокусировался. – Это было так давно. Алеф и его отец, играющие с водой.

– Что ж, – сказала Рейзер. – Начнем. Кто ты такой, Алеф?

Его голова упала, а губы задвигались. Рейзер склонилась ближе и мгновение спустя поняла, что это отсчет, идущий на невероятной скорости. Его глаза метались под закрытыми веками. Она подождала несколько минут, но Алеф, похоже, не собирался останавливаться.

Рейзер вернулась в комнату Таллена, но его, конечно же, там не было, поэтому она упала на его кровать, уснула и проснулась несколько часов спустя, замерзшая и голодная. Она нашла себе еду, а когда возвратилась к Алефу, движение его глаз успокаивалось, а губы замедлялись. Рейзер дождалась, когда он откроет глаза.

– Меня зовут Алеф Сельсиор, – сказал он. – Я – единственный ребенок.

Рейзер не сразу поняла, что это ответ на ее последний вопрос, заданный столько времени назад. Столько чисел назад.

Не в силах – почему-то – придумать что-то еще, она спросила:

– Что здесь произошло?

– Пеллонхорк умер. Пайрева умерла.

– Я знаю. Мне жаль.

Больше он ничего не сказал. В его неприятном голосе не было эмоций, но в глазах блестели слезы.

– Алеф, почему ты здесь, на платформе?

– Я пришел за Пайревой и нашим ребенком.

В конце концов она поняла, что хотя и существовала возможность, что Алеф не хочет ей ничего рассказывать, столь же вероятно было, что он попросту не знает, как это сделать.

– Хорошо, – сказала она. – Кем был Пеллонхорк?

– Он был моим другом.

– А кем была Пайрева?

– Она была моей женой.

– Это я уже знаю, Алеф.

– Тогда зачем ты спрашиваешь?

Ни один его ответ ничего ей не давал.

– Алеф, это невыносимо. Расскажи мне что-нибудь еще о Пайреве.

– В день нашей свадьбы на ней были желтые туфли.

– Что-нибудь еще. Что-нибудь важное. Ты знаешь, что значит слово «важное»?

– Необходимое. Значительное. Ключевое. Критическое. Существенное. Определяющее. Имеющее большую…

– Ладно, прости. Расскажи мне что-нибудь ключевое.

– Она мертва.

Так все и продолжалось до тех пор, пока Рейзер не попросила:

– Расскажи мне, как ты проник в «ПослеЖизнь».

– Я туда не проникал.

– Ты должен был. Ты стал ее частью, чтобы связаться со мной.

– Нет. Я придумал «ПослеЖизнь».

– Подожди. Нет. Остановись.

Его взгляд скакал по комнате. Рейзер попыталась увидеть то же, что видел он. Ряды игламп на потолке, металлические двери, монитория с видом на бушующее море и небо. Глаза Алефа не останавливались ни на чем. Тела уже убрали, из сарков оставался лишь тот, который принадлежал ему. Что он видел? В чем нуждался?

Она потерла глаза. Алеф придумал «ПослеЖизнь»? Он либо лгал, либо заблуждался. Но Рейзер не была уверена, что он способен лгать, и никогда не встречала ни одного человека, умевшего быть настолько сосредоточенным, как Алеф. В конце концов она сказала:

– Это не так, Алеф. Вся Система знает, что «ПослеЖизнь» родилась из случайного открытия.

Он ничего не ответил.

Неожиданно Рейзер испугалась.

Когда Рейзер вошла и села рядом, Таллен возился с коммом, как делал ежедневно. Он прикоснулся к ее руке и сказал:

– Ты, похоже, устала. Они прилетят за нами, как только позволит погода. Может, через неделю, а может, и через несколько месяцев. Есть какой-нибудь прогресс с Алефом?