Николай Васильев: Хроники тридцатилетней войны [СИ]

И вот теперь он должен был впервые заняться целенаправленным флиртом со светской дамой, балансируя на незримой грани приличий и соблазна.

— Стой там — иди сюда — сформулировал со смешком его будущее состояние попаданец. — Мой совет: наедине с дамой плюй на приличия, говори напропалую пикантные двусмысленности и пощупывай любые части ее тела, до которых дотянешься. А подвернется случай — целуй в губы, в шею, за ушками и даже в грудь. Но прежде всего — болтология и болтология.

— Хорошо, — сказал Кристиан. — Разделим обязанности: Вы будете за меня болтать, а я потискивать Сюзан и поцеловывать.

— Научился ты договариваться…

Излюбленным местом прогулок фрейлин был все тот же сад — даже если с ними не было курфюрстины. Однако возможности для уединения именно с Сюзанной не было, на первый взгляд, никакой: возле нее действительно всегда кучковалось несколько молодых дворян, говоривших наперебой. Что они говорили? Конечно, комплименты графине, остроты в адрес соперников, реже что-то вроде анекдотов… Иногда перепалки между парнями доходили до натуральной ссоры, но Сюзанна говорила «Прогоню…» и ссора вмиг утихала.

Когда на этом подобии собачьей свадьбы появился Кристиан, Сюзанна одарила его сияющей улыбкой, а дворянчики зло перекосились.

— Вы здесь случайно, Кристиан? — спросила невинно Сюзан.

— Нет, гнедиге фреляйн, — ответил устами Кристиана Алексей Михайлович, — я тоже хочу быть Вашим спутником на прогулках. Может быть, и моим анекдотам Вы посмеетесь от души, а иные рассказы расширят горизонт Ваших представлений о мире.

— Вы успели много путешествовать? — удивилась дева.

— Я успел прочесть много книг, где описаны другие города и страны. Впрочем, кое-где побывал и сам, например, в Русском государстве.

— А где оно находится?

— К востоку от Речи Посполитой. О ней Вы, думаю, слышали?

— Да. Там живут паны с длинными усами и хохлами на голове, с кривыми саблями и все в овчинных жупанах. А их паненки щеголяют в красных сафьяновых сапожках и среди них много ведьм, летающих на метлах.

— Вы очень похоже описали поляков, Ваше сиятельство.

— Да ты видел ли сам поляков, кандидат в князи? — нагло спросил один из будущих графских сыновей. — Я видел их в Дрездене: так они мало чем от местных дворян отличаются, только смешно пшекают. Ну и сабли действительно носят, навроде венгров.

— Или турок, — встрял барон. — Уж я-то этих басурманов в Белграде насмотрелся.

— А чем отличны жители Русского государства? — спросила Сюзанна.

— Эти русские — вообще отсталый народ, — проявил себя другой графский сын. — Они живут в глухих лесах, рядом с медвежьими берлогами или в деревнях, обнесенных плетнями, а молятся деревянным идолам.

— Увы, графиня, вряд ли в этом окружении мне удастся рассказать Вам о своем путешествии в Москву — столицу России. Только если Вы соизволите уединиться со мной в какой-нибудь комнате замка — например, в библиотеке.

— Ишь чего захотел, уединиться с ним. Мы все готовы с графиней уединиться…

— А я все-таки хочу услышать об этой Москве, — решительно сказала Сюзанна. — Спасибо, господа, что сопутствовали мне в прогулке, но сейчас я иду в замок.

По пришествии в замок Сюзанна прошла, впрочем, сначала к своей госпоже, а затем позвала Кристиана, ожидавшего в зале, в одну из комнат курфюрстины. Кровати в комнате не было, но стоял удобный диван, на котором пара и расположилась, чуть развернувшись друг к другу.

— Итак, я внимательно слушаю про Ваше путешествие, Кристиан, — лукаво улыбаясь, сказала Сюзанна.

— Милая графиня! Прежде чем рассказывать об этом утомительном путешествии, мне хочется поведать Вам свой сегодняшний, несомненно, вещий сон, в котором были только Вы и я. Вы в ослепительно белом платье сидели на скамье у хрустально чистого ручейка, а я стоял перед Вами на коленях — вот так, как сейчас встаю. Вы смотрели на меня ласково-ласково и вдруг пригладили мне волосы на голове. Тогда я осмелился взять Вас за руки (как сейчас беру) и стал их легонько целовать — сначала пальцы, потом запястья… А когда я поднял глаза к Вашему лицу, Вы чуть мне кивнули, и я понял, что могу поцеловать Вас в губы…

Тут Кристиан полностью перехватил инициативу у профессора и, присев рядом с девушкой на диван, стал нежно, но быстро целовать действительно подставленные ему губы, потом чуть более внятно и вот уже полностью впиваясь в них. Руки его само собой стискивали то бедра, то талию, то руки прелестницы, а вот уже и нежные холмики грудей. Их сладкие лобзания длились и усиливались, порождая в разнообразных частях тел вспененные волны страсти, которые препятствовали размыканию преступных (по кальвинистским понятиям) объятий. Вдруг (с подсказкой А.М.) губы Кристиана стали осыпать поцелуями трепетную девичью шею, а рука скользнула к еще более трепетному межножию — и Сюзанну потряс оргастический спазм. Из глаз ее вдруг полились слезы, которые любовник стал осушать своими губами, приговаривая: