Николай Васильев - Параллельный мир [СИ]

Вдоль ограды беспрестанно ходили охранники (в белых куртках и штанах румынского кроя), а у входа была сооружена небольшая караулка. Кучер Разумовского, бывший здесь частым гостем, зашел в караулку, вышел и уселся опять на козлы, кивнув успокоительно своему седоку. Меж караулкой и домом была, видимо, какая-то связь («может, как на пароходах: голосовая по трубам?» — стал соображать Миша), так как дверь дома вскоре отворилась, из нее вышел камердинер и, придерживая дверь рукой, стал ожидать посетителя. Одновременно открылись ворота в ограде, и кучер подъехал к крыльцу дома. Ботан ловко выпрыгнул из коляски и, взбежав на крыльцо, шмыгнул мимо камердинера в дверь.

Впрочем, в обширном полутемном вестибюле он остановился и пропустил вперед усмехающегося в усы камердинера. Тот повернул за угол и почти сразу толкнул дверь в некую комнату, оказавшуюся кабинетом личного секретаря Потемкина в чине генерал-майора.

— Я Василий Попов, секретарь Его Превосходительства — сразу представился генерал лет тридцати пяти, чуть улыбаясь и благожелательно рассматривая приезжего. — А Вас как величать, сударь?

— Изначально меня звали Эмильеном де Вержи и сублейтенантом, — сказал Миша, ответно улыбаясь. — Но теперь зовут Емельяном Вержиновым, рядовым Фанагорийского гренадерского полка.

— Ага, — понятливо кивнул секретарь. — Рядовой в цивильном платье. Что же там у Вас в подорожной написано?

— Что я камердинер графа Разумовского, — искривил Миша губы в виноватой гримаске и подал поддельную бумагу.

— Графу Льву Кирилловичу я, конечно, не указчик, — с укоризной изрек Попов, — но Вас, рядовой, хочу предостеречь: такие шутки в Российской империи преследуются по закону. После дуэли Вы в армии оказались, а в результате этой фантасмагории можете оказаться на каторге в Сибири. Ву ме компрене?

— Так точно, господин генерал, — вытянулся во фрунт Ботан.

— Вот и хорошо, — кивнул секретарь и заговорил иным тоном:

— Вы прибыли сюда по указанию Его превосходительства с целью внедрения в его резиденции технических новинок. Изложите мне, что конкретно Вы можете здесь сделать?

Поселили Емельяна Вержинова все же не во дворце Кантакузена, а в обширном флигеле, стоявшем в том же дворе и обжитом музыкантами обширного оркестра (60 человек!), а также драматической труппой, танцовщицами, певицами, фиглярами и фокусниками. Хорошо хоть комнатку отдельную дали (уплотнив, разумеется, кого-то из «старожилов»), где он мог творить свои изделия. Впрочем, пока ингредиентов для изготовления вольтова столба у него не было, и от нечего делать Ботан зашел в комнату к фокусникам — где и завис до самого вечера. Завидев нового человечка и по всем признакам «лоха а натурель» фокусники наперебой принялись щеголять ловкостью рук и фирменными заготовками. Миша ахал, охал, смеялся и восхищался, но вдруг сказал:

— А я, судари мои, тоже знаю несколько фокусов, с бумагой. Найдется ли у вас лист, хотя бы даже исписанный?

— Увы, господин гренадер, — развел руками неформальный лидер трюкачей по имени Дементий, — нам писать незачем да и некому. Бумага же очень дорога, особенно гербовая…

— Ничего, — заулыбался Ботан. — Мне бумагу выдали, сейчас сбегаю.

Он принес несколько листов, а заодно ручку с чернилами, ножницы и стакан и объявил:

— Фокус первый: захоронение на дне морском секретного письма. Сейчас я его напишу, суну в стакан и опущу в ведро с водой, а кто-то из вас стакан вытащит и письмо, надеюсь, прочтет. Или чернила расплывутся?

— Смотря какие чернила, — авторитетно молвил лидер. — У тебя, наверно, заготовлены специальные?

— Самые обыкновенные, из дубовых полипов — заверил Ботан. После чего написал на листке одно слово, сложил бумагу ввосьмеро и просунул ее в распорку до дна стакана. Затем перевернул стакан и аккуратно опустил на дно почти полного ведра. И спросил: — Когда будем вынимать стакан?

— Чего тянуть? — пожал плечами субтильный карточный фокусник. — Бумага уже в воде.

— Пусть постоит, — возразил Дементий. — Нам торопиться не к спеху.

— Тогда показываю второй фокус, — невозмутимо продолжил Ботан, — и для начала спрошу: смогу ли я пройти сквозь этот лист бумаги?

— Дурацкий вопрос, — скривил губы субтильный. — Даже я не смогу, а ты вон какой верзила!

— Я все же попробую, — объявил «верзила», сложил лист вдвое и стал нарезать ножницами бахрому по обе стороны листа. Потом прорезал лист по сгибу, растянул его и получил весьма большое кольцо из не до конца разрезанной на полоски бумаги, в которое шагнул и снял его через голову. Дементий несколько раз легонько хлопнул в ладоши и сказал: