Николай Васильев - Параллельный мир [СИ]

Несколько дней он прилежно исхаживал улицы Белого города в секторе от Пречистенки до Петровки, сожалея, что Тверского бульвара еще не существует. «До чего хронологически дотошными оказались создатели „Параллельного мира“!» — поражался студент. Однако вдруг его времяпрепровождение коренным образом изменилось. Тому причиной стало появление в доме Разумовского его четвертого сына, Льва Кирилловича — тридцатилетнего красавца в чине полковника, явившегося в отпуск из действующей Екатеринославской армии, возглавляемой знаменитым Потемкиным.

Бравому гвардейцу в ожидании вечерних московских развлечений было откровенно скучно и тошно в доме, где властвовала племянница (и по совместительству любовница) его отца, Софья Осиповна Апраксина — заносчивая полноватая тетка лет 45. Лев Кириллович надеялся застать в доме дочь этой метрессы, миловидную Веру Апраксину, но оказалось, что ее только что отдали в жены Петру Завадовскому, 48-летнему бонвивану, удостоенному 10 лет назад чести лелеять прелести императрицы Екатерины. Бытовые новшества, заведенные в доме отцом, приятно удивили полковника, и он пожелал познакомиться с английским умельцем — в качестве альтернативы бильярдной партии с жалким мужем Софьи Осиповны, майором в отставке (притом из рода рязанских бояр!).

Перехваченный на выходе из дома (на этот раз Миша хотел сходить в Китай-город) и потому слегка раздраженный мастер Галан вошел в гостиную, где увидел лишь хозяйского сына, поигрывающего кистями шлафрока.

— Топры ден, — сказал он, утрируя свой акцент, и стал молча ожидать ответной реплики.

— Здравствуй, хрен англицкий, — радушно заулыбался молодой барин. — А кланяться дворянину тебя в Англии не учили?

— В Англии сквайр обязан кланяться только дамам и членам королевской семьи, — мгновенно придумал Миша, наплевав на акцент.

— Что это за сквайр такой? — удивился сын графа в первом поколении.

— Рядовой английский дворянин, с земельным наделом, но без навороченного титула, — пояснил Миша. — Многие предки моей семьи были сквайрами.

— Хм, — сменил тон Лев Кириллович. — Значит, ты тоже дворянин… Но почему занимаешься делами, пристойными лишь простолюдинам?

— Это типично российское предубеждение, — скривил губы Миша. — В европейских странах профессионалов давно научились уважать. Тем более, когда они внедряют в быт последние достижения наук.

— Достижения наук? Это каких же? — засомневался молодой Разумовский.

— В данном случае механики и термодинамики, — строго информировал Миша. — А сейчас я собираюсь сделать в этом доме электрическое освещение на основе гальванохимии или электромагнетизма. Еще не решил…

— Где же этакие науки преподают? — выкатил глаза на лоб Лева. — Я учился десять лет назад в Геттингене и ничего такого не помню. Кроме механики Ньютона…

— Я учусь в университете города Кембридж, — сообщил Миша, внутренне посмеиваясь. — Как раз в том, где Ньютон был профессором. Впрочем, я взял академический отпуск на год — для того, чтобы заработать денег в России. Потом свое ученье я продолжу…

— Куда подевался твой ломаный язык и акцент? — спросил вдруг Лев Кириллович.

— Я говорю так с людьми пожилыми, — не моргнув глазом, «признался» Миша, — которым трудно поверить, что англичанин может хорошо освоить русский язык. Вы же кажетесь мне человеком вполне современным — так для чего мне перед Вами притворяться?

— Вот отец удивится этакой метаморфозе… — хохотнул Лев.

— Я прошу Вас ничего Кириллу Григорьевичу не говорить, — твердо произнес Миша. — Пусть его картина мира останется незамутненной.

— Ладно, пока промолчу, — согласился молодой человек. — А ты зато расскажи мне подробнее о своих новинках, особенно о новом способе освещения…

— Хорошо, я расскажу, — стал покладистым Миша. — И кое-что могу показать: например, электрическую батарею и дугу света, которую с ее помощью можно создать…

К обеду Лев Кириллович настолько пленился своим новым знакомцем, что предложил составить ему компанию на балу, который давал в своем особняке в Кунцеве известный царедворец Лев Нарышкин, приехавший в Москву со всем семейством на новогодние праздники. Майкл выразил понятные сомнения в уместности присутствия на семейном празднике никому не известного персонажа, но бравый полковник только махнул рукой:

— У Льва Александровича на балах кого только не бывает! Он готов обласкать любого дворянина, будь тот из Вышнего Волочка или с Камчатки. А уж английского сквайра да с моей рекомендацией и подавно примет как родного!