Клиффорд Саймак - Принцип оборотня (сборник)

Звонил явно либо разносчик газет, либо Фландерс. Кто другой мог зайти так рано?

Он открыл дверь и увидел девчушку в вишневом купальном халатике и шлепанцах. Ее волосы были всклокочены со сна, но глаза ярко блестели. Она мило улыбнулась.

– Здравствуйте, мистер Виккерс. Я проснулась и не могла заснуть, а потом увидела свет у вас на кухне и подумала, вдруг вы заболели.

– Я прекрасно себя чувствую, Джейн, – сказал Виккерс. – Вот готовлю завтрак. Может, составишь мне компанию?

– О да! – воскликнула Джейн. – Я так и думала, что вы пригласите меня поесть, если завтракаете.

– Твоя мама, наверно, не знает, что ты здесь?

– Мама с папой еще спят, – ответила Джейн. – У папы сегодня выходной, и они вчера очень поздно вернулись. Я слышала, как они пришли и мама говорила папе, что он слишком много пьет, и еще она сказала ему, что никогда-никогда не пойдет с ним, если он будет так много пить, а папа…

– Джейн, – сурово прервал Виккерс, – мне кажется, твои папа и мама были бы очень недовольны, услышав тебя.

– О, им все равно. Мама все время говорит об этом, и я слышала, как она сказала миссис Тейлор, что почти готова развестись. Мистер Виккерс, а что такое «развестись»?

– Мгм, не знаю, – сказал Виккерс. – Что-то я не припомню такого слова. И все же не стоит повторять мамины слова. Послушай-ка, ты здорово замочила шлепанцы, пока шла через лужайку.

– На улице очень мокро. Сильная роса.

– Проходи, – пригласил Виккерс. – Я принесу полотенце, хорошенько вытрем ноги, позавтракаем, а потом сообщим маме, где ты.

Она вошла, и он закрыл дверь.

– Садись на этот стул, – сказал он. – Я пошел за полотенцем. Боюсь, как бы ты не простудилась.

– Мистер Виккерс, а у вас есть жена?

– Нет… Я не женат.

– Почти у всех есть жены, – сказала Джейн. – Почти у всех, кого я знаю. А почему у вас нет жены, мистер Виккерс?

– Право, не знаю. Наверно, не встретил.

– Но ведь девушек так много.

– И у меня была девушка, – сказал Виккерс. – Но давно, очень давно…

Он не вспоминал о ней уже много лет. Долгие годы он подавлял в себе саму мысль о ней, но независимо от его желания она упрямо жила в глубине памяти.

И вот все вернулось.

И девушка, и заветная долина, словно открывшаяся в волшебном сне… Они вместе идут по этой весенней долине; на холмах дикие яблони в розовой кипени цветов, а воздух наполнен пением птиц. Легкий весенний ветерок морщит воду ручья, гуляет по траве, и кажется, весь луг струится, словно озеро в пенящихся барашках волн.

Но кто-то наложил чары на эту долину, ведь когда он позже вернулся туда, она исчезла, вернее, на ее месте он нашел совсем другую долину. Та, первая, он отчетливо помнил, была совершенно иной.

Двадцать лет назад он гулял по той долине, и все эти двадцать лет он прятал воспоминание о ней на задворках памяти; и вот оно снова вернулось, вернулось совсем непотускневшим, как будто все было только вчера.

– Мистер Виккерс, – услышал он голос Джейн, – мне кажется, ваши гренки сгорели.

Когда Джейн ушла и Виккерс вымыл посуду, он вдруг вспомнил, что целую неделю собирался позвонить Джо насчет мышей.

– У меня мыши, – сказал он.

– Что?

– Мыши, – повторил Виккерс. – Этакие маленькие зверьки. Они разгуливают по всему дому.

– Странно, – сказал Джо. – Ваш дом отлично построен. В нем не должно быть мышей. Вы хотите, чтобы я вас избавил от них?

– Думаю, это необходимо. Я поставил мышеловки, однако хитрюги не обращают на них внимания. Я взял кошку, но она сбежала, не прожив и двух дней.

– Это уж совсем странно. Обычно кошки любят дома, где водятся мыши.

– Кошка была какая-то чокнутая, – сказал Виккерс. – Ее словно околдовали – она ходила на цыпочках.

– Кошки – странные животные, – согласился Джо.

– Сегодня я еду в город. Можете зайти, пока меня не будет?

– Конечно, – ответил Джо. – Последнее время почти не приходится травить мышей. Я заеду часов в десять.

– Я оставлю входную дверь открытой.

Виккерс повесил трубку и подобрал с порога газету. Бросив газету на стол, он взял свою рукопись и прикинул ее на вес, будто вес мог говорить о ценности написанного, о том, что он даром времени не терял и сумел выразить все, что хотел, выразить достаточно ясно, чтобы мужчины и женщины, которые будут читать эти строки, именно так, как нужно, поняли его мысль, спрятанную за безликим строем типографских знаков.

«Жалко терять день, – сказал он себе. – Следовало остаться дома и засесть за работу. Эти встречи нужнее всего литературным агентам». Но Энн очень настаивала, даже после того, как он сказал, что у него неисправна машина. По правде говоря, здесь он немного погрешил против истины, ибо знал, что Эб наладит ее в любую минуту.