Александр Беляев - Библиотека фантастики в 24 томах. Том 12 (2) - Прыжок в ничто. Звезда КЭЦ

— Уф! — Ганс снова засвистал марш.

— Чего ты там рассвистелся? — говорит Винклер из соседней кабины.

— Уж очень хорошо летим! — отвечает Ганс, направляясь к Винклеру.

— На аэроплане так не посвистел бы! — говорит Винклер. Он сидит у столика и рассматривает что-то в своей записной книжке, пыхтя неразлучной трубкой.

— Я только в воде не умею свистеть, — ответил Ганс. — А в аэроплане — сколько угодно.

— Эффект тот же, что в воде: мотор глушит.

— Это верно, — согласился Ганс. — Здесь совсем тихо. Словно летишь на аэростате. Даже взрывов не слышно.

— Быстрее звука летим, оттого и не слышно.

— Четыреста. Мы замедляем ход и снижаемся. Высота всего пятнадцать километров.

— Но ведь здесь температура должна быть значительно ниже, чем на поверхности земли, скорость же звука уменьшается с понижением температуры…

Винклер кивнул утвердительно.

— …доходя при нуле до трехсот тридцати двух метров в секунду. Сейчас, вероятно, мотор уже выключен.

— А каков потолок?

— Двадцать — двадцать два километра. Это самая выгодная высота, если не гоняться за рекордной скоростью.

— Комариный взлет. Двести-триста километров куда нй шло! Пятьсот-шестьсот — это настоящая высота! — послышался голос третьего пассажира.

Дымя египетской сигареткой, к креслу Винклера подошел Генри Блоттон. Лорд был одет в теплый светло-коричневый спортивный комбинезон, хотя в такой «прозодежде» не было никакой необходимости: кабина стратоплана хорошо отапливалась электричеством и снабжалась чистым воздухом. В ней было тепло, уютно, комфортабельно, как в купе пульмановского вагона.

— Аэропланные рекордсмены высоты, разумеется, копошились в пыли по сравнению с нами. Для всех этих «саундерс-валькирий», «фарман-суперголиафов», «юнкерсов» двенадцать — пятнадцать тысяч метров были уже почти предельной высотой. Исследователи стратосферы поднимались повыше. Но они поднимались на аэростатах. А вот недавно в «Таймсе» я читал…

Блоттон оседлал своего любимого конька и начал нескончаемый разговор о рекордах высоты, о соперниках, которые могут оспорить его лавры, о шансах на победу таких же рекордсменов, как он.

— Вы отправитесь в межпланетное путешествие и сразу побьете всех своих соперников, — сказал Винклер.

Блоттон не понял насмешки.

— Да, но… опасаюсь, что об этом не будет напечатано в «Таймсе» и мои соперники просто не узнают о новом рекорде, — меланхолически ответил он.

Стратоплан снижался и замедлял ход. Горы на горизонте росли, темный цвет неба бледнел, голубел, одна за другой гасли звезды, как на рассвете.

Далеко внизу, у подножия гор, как ярко-зеленый океан, разлилась буйная тропическая растительность.

— Анды — южноамериканское продолжение Кордильер, — сказал Винклер. — За ними пустынная низменность, а дальше — скалистые горы республики Эквадор.

— Удивительно! К этому трудно привыкнуть. Какая скорость, какая победа над пространством! — воскликнул Фингер и еще раз пережил весь полет.

Европа — словно большая карта. Справа — Азорские острова, слева — острова Зеленого Мыса, едва различимые даже в сильнейший морской бинокль, Южная Америка… Бассейн Амазонки с ее притоками, похожими на ветви дерева… Полукруг «атмосферного торможения» над Великим океаном и вновь берега Южной Америки, уже западные.

— Да, неплохой способ изучения географии. Это получше наших школьных книг и карт, — сказал Генри. — Но скорость черепашья. Иное дело — космический полет!

— Космический полет! Черепашья скорость! — в тоне Блоттона продолжал Винклер. — Что значат какие-то двенадцать-восемнадцать километров в секунду космического полета по сравнению хотя бы с тридцатью километрами полета Земли? А звездные туманности! Некоторые из них летят с огромной скоростью.

— Именно? — спросил Блоттон.

— Около тысячи километров в секунду — обычная средняя скорость. Но есть и исключения. По новейшим данным, туманность Большая Медведица номер двадцать четыре летит со скоростью одиннадцать тысяч семьсот

километров в секунду, Лев номер один — почти двадцать тысяч километров.

— Да, такая скорость мне нравится. Но не смейтесь, любезный Винклер. Я мало понимаю в таких вещах, но наш друг Лео Цандер говорил мне, что когда мы в совершенстве овладеем радиоактивной энергией, то можно будет достигнуть и скорости света.

— Увы, даже со скоростью света вам придется лететь до ближайшей звезды четыре года и четыре месяца. До других же солнц-звезд, которых мы считаем нашими «соседями» в мировом пространстве, — десять-пятнадцать лет. Лишь несколько десятков звезд находятся от нас на таком близком расстоянии. До остальных пришлось бы лететь сотни и тысячи лет. Вас окружала бы необъятная пустыня в течение месяцев, годов, десятков лет. Всякое понятие о времени исчезнет.