Алена Багрянова: Дневник одиночки

Их домик был маленьким, деревянным, стремя мелкими оконцами. Раньше им хватало и одной комнатки, но чем старше становился Артём, тем меньше им оставалось места. В последнее время взрослые стали говорить, что пора ему найти свой дом или построить его. Мать говорила, что живут они не так, как бы хотела она и ей стыдно, что у них очень бедная обстановка, но он искренне любил это место и уют, что привносила в него мама.

Его звали «первым ребенком», потому, что Артём стал тем самым малышом, что первым родился в поселении, первым после Конца. Через год была Оля, потом Андрей, а еще четверо родились совсем недавно. Но мама никогда не рассказывала ему ничего об отце, кроме того, что он умер.

Сжав челюсти и, слегка злясь на мать, Артём выудил из сумки потрепанную находку и шлепнул её о стол, пытаясь привлечь внимание мамы.

— Почему ты не говорила, что видишь Тени Памяти? — вдруг спросил он и заметил, как замерла мама.

Серые глаза обеспокоенно посмотрели на него, а потом заметили то, что он кинул на стол.

— Артём, — выдохнула она.

— Ты скрыла от всех вой дар, — выдавил он. — Не сказала мне даже имени моего отца. Не говорила мне каким он был человеком. Ты выкинула то, что заставляло тебя помнить. Скажи, ты забыла его? Забыла все, что было раньше?

Женщина заметно сглотнула и прикусила на мгновение нижнюю губу. Потом пронзительно посмотрела на сына.

— Ты был в коллекторе? Зачем? Это же опасно, — сурово сдвинула брови мать.

— Мама, я уже давно бегаю за стену. Я видел Тварей…

— Что?! — она раскрыла рот в изумлении и Артём скривился. — Ты с ума сошел?

— Ты встречалась с Молчунами и ни слова никому из нас не сказала! — вдруг громко выдавил он. — Забыла?

Мама отложила тетрадь, захлопнув её вместе с ручкой и встав, подошла к столу и сыну. Провела задумчиво по выцветшим узорам указательным пальцем.

— Я забыла много чего, — тихо произнесла она. — Но помню отчетливо каждую строчку и каждый рисунок в этом дневнике. Как ты узнал?

Он видел боль с какой она смотрела на свою давно брошенную тетрадь и уже начинал жалеть, что вообще показал ей эту находку.

— По почерку. И я единственный здесь ребенок, кто родился без отца. Не сложно сложить два и два.

Она вздохнула, боясь даже бросить взгляд в сторону своего дневника.

— И чего ты от меня хочешь? — грустно спросила мать.

— Расскажи мне все о нем. Каким он был? Где ты его похоронила? Он был так крут, что не побоялся Красной стрелы! Мама, я хочу знать все.

Она поджала губы, слабо кивнула и вновь взглянула сыну в глаза.

— Хорошо, Артём, — едва шепнула мать. — Ты опять сегодня будешь проситься в рейд?

Тот улыбнулся и пожал плечами, мол «меня не исправишь», мама лишь сокрушительно покачала головой, с едва заметной улыбкой на губах.