Мария Дубинина - Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище

Герман пожал протянутую руку.

– Удачи, – искренне пожелал он, зная, что амбиции лучшего курсанта, бывшего курсанта, УВМД непросто будет утолить. Впереди Варму ждал длинный и интересный путь.

А Германа тоже ждала дорога, в которую ему не терпелось уже отправиться.

– Герман! – к нему сквозь толпу выпускников и им сочувствующих продирался Альберт. – Герман!

Наконец ему это удалось, не без помощи Ситри, легко проходящей даже сквозь каменные стены.

– Ты собирался уйти, не попрощавшись со мной? – капризно спросил Берт.

– Ну не навсегда же, – уклончиво ответил Герман, и брат поджал затрясшиеся губы. Вообще на церемонии он пару раз точно всплакнул, о чем свидетельствовали покрасневшие веки и носовой платок, неаккуратно торчащий из кармана брюк. Альберт весь напрягся, вытянулся и вдруг бросился Герману на шею.

– Я буду скучать! Ты пиши, навещай! Будешь? Честно-честно?

Глядя на такое дело, Рене тоже решил присоединиться к обнимашкам, а потом их всех троих обняла Ситри.

Герман чувствовал, как со всех сторон на него напирают, кто-то, предположительно Рене, еще и на ногу наступил от усердия. Но это же делало Германа счастливым – присутствие людей, которым он небезразличен. Не хватало только самого главного человека. Но пока из теплых объятий друзей он попал к Вальтеру Гротту.

Учитель тоже не радовался всеобщему оживлению, хмурился и косился на чету Кишман, мило воркующих в сторонке.

– Торопишься? – спросил Вальтер.

– Я получил диплом, что еще нужно?

– Вообще-то после церемонии вручения устраивают застолье, танцы и прочие безобразия. Кстати, приличные выпускники УВМД еще и утром сжигают у задней калитки свои конспекты.

– Дурацкая традиция, – сказал Герман. – Мне мои конспекты еще пригодятся когда-нибудь.

Гротт хмыкнул.

– Иного от тебя и не ожидал. Поздравляю, Герман, ты молодец.

Скупая похвала учителя была Герману приятна.

– И вам спасибо. За все.

Два менталиста решили не продолжать душещипательных бесед и предпочли на этом пока разойтись. Оба и без лишних слов понимали чувства друг друга. Герман еще немного потолкался среди бывших сокурсников и потихоньку выскользнул из зала для торжеств. В комнате переоделся, взял заранее собранные вещи и отправился в телепортационный зал под административным корпусом. Из всех окон лился свет, слышались громкие радостные голоса, музыка. Герман постоял пару минут, пытаясь понять, что чувствует в большей степени – печаль или облегчение. Но, так ничего и не решив, спустился на цокольный этаж.

– А мы думали, ты пешком пошел, – пожаловался Рене, вставая с пола и отряхивая штаны.

– Мы хотели тебя проводить как положено, – объяснил Берт и смущенно улыбнулся. – Все мы.

Он, Ситри, Рене, Марк Хатти, Дзюн Мэй, Вильям Варма – все, кто сыграл свою роль в студенческой жизни Германа. Последним пришел Гротт и ввел на приборной панели координаты Виндштейна.

– Не забывай, что ты навсегда останешься выпускником Училища военно-магических дисциплин, – серьезно напутствовал Гротт. – Так что будь добр, не опозорь элитное учебное заведение. И привет ее величеству.

Герману пришлось по очереди обняться со всеми, и только сейчас, пожимая руку Варме, пережидая ураган страстей по имени Рене, обнимая в ответ худенькое сильное тело Дзюн и ощущая спутанные, как всегда, эмоции Марка и приятный холод ментального блока Вальтера, Герман почувствовал ту самую светлую грусть, о которой все твердили на церемонии вручения дипломов. Он будет скучать, пожалуй. Не по своей комнате в казарме, не по урокам или ухоженным аллеям территории училища, а по людям, которые сделали эти три года вполне сносными. Даже отличными.

– Пока, – сказал он, и телепорт откликнулся на прощание снопом сиреневых искорок. Герман шагнул в них и вполне ожидаемо упал в сугроб. Все как всегда.

Приподнялся, выплюнул снег, нацепил обратно соскальзывающую с кудрей шапку и тут увидел прямо возле своего лица симпатичные белые сапожки.

– Ты долго, я уже замерзла, – пожаловалась Стефания и протянула ему руку. – Поздравляю с выпуском!

Слепящее зимнее солнце белым ореолом охватывало ее фигуру, так что лица не разглядеть. Герман взялся за протянутую руку, поднялся и посмотрел Стефании в глаза.

Она улыбалась и была прекрасна как никогда.

– Вот я и вернулся, – только и смог сказать он.

– Навсегда?

Герман выдержал паузу, купаясь в облаке теплой надежды, которое окутывало девушку, улыбнулся и кивнул: