Мария Дубинина - Беглая принцесса и прочие неприятности. Военно-магическое училище

Только через час ей удалось осуществить свое желание и поговорить с Германом. За этот час она раздала столько приказов и приняла столько решений, сколько не принимала за всю свою прежнюю жизнь. Но вот наконец зал опустел, и она спустилась по ступеням с тронного возвышения.

– Я выглядела убедительно? – спросила она, принимая руку Германа, помогающего ей удержаться на ногах, которые подкашивались от пережитого стресса.

– Еще есть чему поучиться, – ответил он. – Но начало хорошее.

Он улыбнулся ей, и Стефания впервые за минувшие сутки почувствовала, как становится легче. Стефания понимала, что для нее нет обратного пути, поэтому особенно ясно осознала свои истинные чувства. К друзьям, которым регулярно трепала нервы, к Ситри, без которой было так пусто, что хоть вой. К Герману, который незаметно стал для нее всем.

– Если тебе грустно, поплачь, королева, – сказал он. – Я побуду с тобой.

– Нет, мне не грустно. – Стефания покачала головой. – Мне некогда грустить. Пойдем, я должна убедиться, что на кухне все в порядке и припасов хватит, чтобы накормить всех.

Стефания обернулась на свой трон, и на долю секунды ей показалось, что кто-то невидимый обнял ее сзади за плечи.

– У меня впереди много дел. – Она отвернулась и взяла Германа за руку.

– Ты справишься, – подбодрил он, но Стефания все равно видела, как ему грустно.

– Вот и мой дом, Герман, – сказала она. – Я давно мечтала тебе его показать.

Герман не отводил от нее взгляда, и она отмечала все новые детали его незаметного преображения. Как будто после ее коронации из его глаз ушла улыбка.

– Нас ждут, поговорим позже, – сказал он и повел ее к выходу.

– Ваше величество, – в коридоре к ним сразу подбежала Марта. – Из деревни пришли люди. Впустить их?

– Конечно. – Стефания кивнула своей помощнице и, повернувшись к Герману, сказала: – Я буду занята некоторое время. Марта покажет, где можно расположиться на ночь. Увидимся позже.

Позже. Увидимся позже…

Позже наступило на закате, когда багровый шар солнца спускался по небу, окрашенному в лиловые, розовые и фиолетовые цвета. Заснеженные шапки гор вдалеке сверкали, отражая этот свет, и казалось, будто они горят огнем. Герман ждал Стефанию во внутреннем дворе, зябко переступая с ноги на ногу. Ветер утих, снегопад тоже, но мороз только крепчал, и Герман недоумевал, почему девушка выбрала для встречи такое странное место.

– Прости, пришлось задержаться, – извинилась она, появляясь из-за стеклянных от мороза деревьев. На ней было то же платье, что и днем, только сверху накинута легкая короткая шубка из белого меха.

– Тебе не холодно? – обеспокоенно спросил Герман, беря в руки ее холодные пальцы. – Давай вернемся в тепло.

Стефания покачала головой и повела его за собой в глубину парка, разбитого ближе к крепостной стене. Снег хрустел под ногами, Герман пытался угадать, что хотела показать ему Стефания, а она сохраняла интригующее молчание. Наконец деревья расступились, и Герман увидел семейное кладбище королей и королев Виндштейна. Небольшое святилище, состоящее из гранитного валуна с выбитыми на нем именами, одними из многих, каменной женской фигуры и сидящей у ее ног волчицы.

– Здесь нет праха ни моих родителей, ни сестры, – тихо сказала Стефания. – Их пепел развеяли со скалы, и они стали ветром, который гуляет среди горных вершин. Их имена привязаны к земле, и только они. Герман, – она повернулась к нему, – я хочу, чтобы они видели тебя оттуда, где они сейчас находятся.

И словно в ответ на ее слова порыв ветра взметнул ей волосы и послал Герману в лицо горсть снега.

– Тогда пусть они заодно услышат кое-что очень важное, – сказал он серьезно. – Я люблю тебя, Стефания. Я больше не хочу сомневаться и идти на попятный.

Она шагнула к нему навстречу, и солнце скрылось, оставляя их наедине друг с другом. Еще пару часов назад Герман чувствовал себя самым несчастным человеком всех миров. Он своими глазами видел, как его любовь стала для него окончательно и бесповоротно недостижимой, как будто железный обруч на ее голове превратился в щит, сквозь который ему не пробиться. Наедине в тронном зале Стефания искала его поддержки, а он мог думать только о том, как ему жить дальше.

А сейчас понял как. Ради нее.

У Стефании были очень холодные руки. Спустя четверть часа, когда они с Германом пришли в ее спальню, скрываясь от охранников, как парочка влюбленных подростков, ее пальцы совсем заледенели. Герман помог ей справиться с завязками легкой шубки, и та полетела в сторону, белой мягкой шкуркой ложась на спинку кресла.