Томас Тимайер - Дворец Посейдона

Но все складывалось довольно странно. Выделив из общего числа матросов четверых подозреваемых, юноша оказался не в состоянии сузить этот круг. Все четверо были рослыми, крепкого телосложения, в возрасте между тридцатью и сорока. С помощью грима любого из них можно было легко превратить в того, с кем он столкнулся в парижском отеле. Даже его приятель Клеман не был исключением: если нахлобучить на него ковбойскую шляпу, слегка изменить форму лица и приклеить бороду и бакенбарды, механик вполне мог сойти за преследователя, который покушался на жизнь Гумбольдта и его спутников.

Но это выглядело уже совсем смехотворно – кому-кому, а Клеману Оскар доверял на все сто.

Два дня подряд он присматривался и сопоставлял мельчайшие факты, но не пришел ни к какому выводу, а только окончательно запутался. Либо этот тип был умнее их всех вместе взятых, либо Элиза ошиблась.

Вдобавок, его расследованию сильно мешало то, что среди французских моряков постепенно нарастали ненависть и гнев, направленные вовсе не на того, кто захватил их и держал взаперти, а на Гумбольдта и его спутников. Эти люди сочли его ответственным за все, что случилось с ними, к тому же, он был еще и немцем. Странно выглядящий, молчаливый и не слишком общительный, ученый оказался идеальным кандидатом в «козлы отпущения». Поэтому, после короткой, но жестокой ссоры с одним из моряков, Оскар решил держаться от них подальше.

Он как раз направлялся к книжной полке, чтобы взять том «Моби Дика» и устроиться с ним поудобнее в уголке, когда внезапно открылась тяжелая дверь, и появился Калиостро.

Мажордома сопровождали несколько сторожевых дронов – весьма внушительных с виду. Все они были ростом около трех метров и едва проходили в дверной проем. Их панцири были покрыты ржавчиной, а металлические физиономии выражали такую свирепость, словно они по первому слову своего начальника готовы растерзать кого угодно.

– Его величество Искандер Первый благоволит вас принять, – проскрежетал Калиостро голосом, звучавшим, словно из жестяного ведра, и поочередно указал пальцем на Гумбольдта и его спутников, а затем на обоих Рембо – отца и дочь. – Мне поручено доставить вас к нему. В цепях или без них – зависит от вас. При малейшей попытке неповиновения, мои дроны вами займутся. Как вам такая перспектива?

– Мы не намерены сопротивляться, – заверил Гумбольдт.

– Отлично. Ступайте вперед. Я тем временем запру дверь.

– Чертов лысый индюк! – прошипел Рембо, едва переступив порог. – Да как он смеет разговаривать с нами таким тоном? Я бы с огромным удовольствием…

– Возьми себя в руки, папа! – Океания тронула плечо инженера. – Это бессмысленно. Мы полностью в его власти. Лучше подчиниться и делать то, что он требует.

– Ваша дочь права, – поддержал Гумбольдт. – Так или иначе, но нам наконец-то предоставили аудиенцию. Хоть какой-то прогресс. Давайте не упустим этот шанс, и не будем вести себя, как обиженные дети.

– Прошу тебя, папа!

– Хорошо, я уступлю. Но только на время. Того, что он сделал с моей «Калипсо», я ему ни за что не прощу!..

Едва эти шестеро скрылись за дверным проемом, как пробил час Норвежца. Он упруго вскочил и оказался рядом с Калиостро, когда тот уже готовился захлопнуть створку.

– Стойте на месте. Не двигайтесь. Что вам нужно?

– Мне необходимо с вами поговорить!

Калиостро испытующе уставился на мужчину.

– О чем мне с вами говорить? Вы всего лишь простой матрос.

– Вы заблуждаетесь. – Норвежец быстро оглянулся. Все прочие моряки уже вернулись в свою комнату и не обращали на него внимания. Хорошо бы, чтобы так оно и было. – Я располагаю сведениями, которые будут в высшей степени интересны вашему господину.

– Это просто смехотворно. Что за сведения?

Норвежец кивнул в сторону моряков, гомонивших в соседней комнате.

– Если позволите, я хотел бы побеседовать с вами наедине. Это очень важно, поверьте мне.

Мажордом задумался, а затем произнес:

– Я полагаю, вы лжете. У вас не может быть ничего такого, что могло бы нас заинтересовать.

– Вы даже не хотите узнать, о чем идет речь? – Норвежец холодно улыбнулся. – Всего две-три минуты, причем вам это ничего не будет стоить.

– И вы, само собой, делаете это бескорыстно. – Ироничная усмешка искривила губы Калиостро.

– Разве я похож на доброго самаритянина?

– Нет, разумеется. Итак, чего же вы хотите?