Томас Тимайер - Дворец Посейдона

Палубные огни «Калипсо» все еще тлели, но и этого света было достаточно, чтобы осветить морское дно в радиусе нескольких десятков метров. Робот тем временем выволок судно на открытое пространство, где не было ни единого укрытия, за которым могли бы спрятаться путешественники. Оставалось надеяться, что никто их не обнаружит – по крайней мере, до тех пор, пока они не доберутся до спасительной рубки в донной части «Калипсо».

Не без опаски они ступили на освещенную территорию. От волнения Оскару стало трудно дышать – и на мгновение ему почудилось, что кислород подходит к концу. Задыхаясь и потея, юноша боролся с сопротивлением плотной водной среды. Шею и щеки жгло, пот заливал глаза. С каким бы наслаждением он сейчас вытер бы лицо, но для этого пришлось бы снять шлем. Взглянув на Океанию, Оскар убедился, что она тоже чувствует себя неважно.

У них в запасе всего несколько минут – а затем воздух закончится!

Он окинул взглядом светлый корпус корабля. Как, черт побери, они собираются проникнуть туда? В корпусе нет никаких отверстий и люков. Судно лежит на правом борту, и палуба расположена почти вертикально. Вряд ли им удастся вскарабкаться по ней к палубным люкам. И не была ли эта их спасательная акция обречена на провал с самого начала?

Вдруг робот остановился.

С тяжким грохотом он приставил одну ногу к другой, выпрямился и повернул голову к ним. Луч прожектора скользнул по лицам Оскара и его спутников. Океания в растерянности уставилась на свои руки. Подводный фонарь! Она начисто забыла его выключить!

Механическое существо пронзительно взвыло, выпустило якорную цепь и затопало прямо к ним. Оскар, окаменев от ужаса, мог лишь следить за тем, как робот неумолимо приближается. Оказывается, без огромного груза, каким была «Калипсо», он умел двигаться стремительно и проворно. Почва вновь задрожала под их ногами, когда робот отрезал им путь к судну. Теперь попасть на борт «Калипсо» стало просто невозможно!

Гумбольдт лихорадочно озирался вокруг, но, кажется, так и не мог найти никакого выхода. Сто метров сократились до шестидесяти, потом до сорока и двадцати. Огромный монстр словно вырастал с каждой секундой, и стало совершенно ясно, что еще мгновение – и одна из гигантских, величиной с конный экипаж, ступней, растопчет их в лепешку.

Оскар схватил Океанию за руку и начал бормотать какую-то полузабытую молитву. Внезапно робот остановился. Слышалось только его клокочущее дыхание. Затем железное подобие человека склонилось над ними и простерло свою смертоносную конечность.

Первым на ее пути оказался Рембо. Отчаянно размахивая руками, инженер попытался уклониться от стальных захватов, однако механический человек, словно предугадав его намерение, ловко схватил коротышку. Оскару почудилось, что он слышит хруст костей, воздушный шланг натянулся и лопнул. Бурля и клокоча, из шланга начал вытекать воздух, но система клапанов предотвратила попадание воды в шлем инженера.

Тем временем Рембо возносился все выше и выше. Внезапно огромная голова монстра откинулась, распахнулась огромная беззубая пасть, и стальная лапа запихнула тело несчастного в открывшийся черный провал.

Неописуемый ужас охватил Оскара. Механический исполин вновь повернулся к ним и протянул руку – на этот раз уже к нему. Гумбольдт попытался встать между стальной конечностью и юношей, но был мгновенно отброшен в сторону. Могучие захваты стиснули грудь Оскара и оторвали его от дна. Воздушный шланг лопнул, как гнилая нитка. Вода мгновенно заполнила шлем, но Оскар сумел напоследок набрать побольше воздуха в грудь и задержать дыхание.

Снова открылась черная пасть, стальные захваты разжались – и юноша заскользил вниз по какой-то трубе со стальными стенками. В течение нескольких секунд он не мог понять, где низ, где верх, но затем его ноги коснулись чего-то вроде мягкой мембраны. Она показалась Оскару мягкой, словно кисель, и мгновенно всосала его, издав глухой чмокающий звук.

В следующую секунду он шлепнулся на пол в ярко освещенном помещении. Воды здесь не было. В нескольких шагах от него на полу сидел Рембо. Коротышка инженер уже успел избавиться от шлема и, похоже, пребывал в добром здравии. Тем временем воздух в легких Оскара закончился. Он принялся лихорадочно дергать замки шлема, но в конце концов убедился, что не в состоянии снять его самостоятельно. Заметив это, Рембо бросился к нему, в два счета открыл защелки, отвинтил шлем от нагрудника скафандра и сорвал его с головы юноши.