Томас Тимайер - Дворец Посейдона

– Мне сообщили, что вы – тот самый негодяй, который охотился за нами в Афинах и Париже?

– Боюсь, что так оно и есть.

– Вы… – Гумбольдт схватился за рукоять своей трости, но справился с собой.

– Кто ваш работодатель? – осведомился он ледяным голосом. – Кто нас заказал?

Норвежец с улыбкой разглядывал ногти.

– Вы должны понимать, что я обязан защищать интересы своего клиента, – наконец проговорил он. – Профессиональная этика.

– Оскар сообщил нам, что вы признали свою вину в гибели «Наутилуса», – запнувшись, выдавил Рембо. Его бородка прыгала от возмущения. – Это… правда?

– Без всяких сомнений.

– Значит, вы убили и матроса – оператора паровой лебедки, – констатировала факт Элиза.

Норвежец кивнул.

– Этого нельзя было избежать, так как все должно было выглядеть как несчастный случай. Администрация порта Пирей, конечно, провела бы расследование, но наш покойный капитан исчерпывающе ответил бы на все вопросы. На первой же стоянке я бы списался с корабля и доложил заказчику о выполненной работе. Как говорится, у нас был превосходный план, но все пошло совсем иначе.

Гумбольдт сурово спросил:

– Почему ваш заказчик желает нам гибели?

– Потому что вы сунули нос, куда не следует. Я не слишком вдавался в подробности дела, знаю только, что ваши интересы пересеклись с интересами моего работодателя. Он был готов отвалить кучу денег, лишь бы не выплыло наружу кое-что, случившееся десять лет назад… А теперь пропустите меня, господа, я тороплюсь.

Тем временем со стороны комнат, предназначенных для матросов, послышался шум. В коридор высыпали несколько моряков – и впереди всех те самые трое забияк, которые когда-то пытались заставить Оскара драить палубу. Их лица не выражали ни малейшего дружелюбия.

Рембо и Океания тут же бросились к ним, чтобы обрисовать морякам сложившуюся ситуацию. Им не поверили, возникла перепалка, воздух наполнился отборной бранью, и лишь после этого сказанное достигло сознания матросов. Они застыли, переводя взгляды с Гумбольдта на судового механика и обратно, но в конце концов предпочли не вмешиваться.

– Ваши бывшие соседи по кубрику на нашей стороне, – с едкой улыбкой проговорил Гумбольдт. – Игра окончена, надеяться вам не на что.

– Боюсь, что вы ошибаетесь. – Норвежец извлек из брючного кармана небольшой полупрозрачный предмет – блестящую коробочку с тонкими усиками антенн и кнопкой в центре. Когда он нажал на кнопку, Оскар невольно отпрянул – но ничего не произошло.

Норвежец нажал снова.

– Довольно этих игр! – взревел Гумбольдт, выхватывая рапиру. – Вы пойдете с нами!

Он схватил Норвежца за локоть, но в тот же миг в коридоре послышался мерный грохот. Затем раздался щелчок, и дверь распахнулась. В помещение пленных ввалился Калиостро, сопровождаемый, как обычно, роботами-охранниками. Заметив рапиру в руках Гумбольдта, он скомандовал:

– Руки прочь от этого человека! Он находится под моей защитой.

Гумбольдт мгновенно убрал клинок. Роботы оттеснили его в сторону и образовали стальное кольцо вокруг наемного убийцы.

На лице Клемана появилась довольная ухмылка.

– Вы же понимаете, что у меня нет желания провести остаток жизни под водой. Поэтому я пошел другим путем и принял меры для своего освобождения.

Лицо Гумбольдта исказила ярость.

– Вдобавок ко всему, вы еще и предали нас!

– Я всего лишь проинформировал Калиостро о ваших планах. Он был не в восторге, узнав, что вы собираетесь вывести из строя жизненно важные коммуникации города, а затем сбежать.

– Негодяй! Вы подслушивали!

Клеман пожал плечами.

– За это я получу свободу. Уже завтра я буду на пути в Афины. А вы останетесь здесь, причем, навсегда. Жаль, что мне не удастся присутствовать при экзекуции, которую придумает для вас Калиостро. – Он шутовски поклонился. – Дамы и господа, желаю хорошо провести время!

В этот момент произошло то, чего никто не ожидал. Ипполит Рембо, до сих пор безмолвно стоявший позади Гумбольдта, со свирепым воплем нырнул под ноги роботов, выпрямился, а в следующее мгновение его кулак врезался в челюсть убийцы. Ни сам Норвежец, ни механические стражи не успели среагировать. Клеман отшатнулся и схватился за щеку, а Рембо успел нанести еще один удар, прежде чем один из дронов успел схватить его за руку и поднять в воздух. Инженер отчаянно сопротивлялся, словно муха, угодившая в паутину.

– Папа, нет! – Океания ринулась к отцу и попыталась высвободить его из железных тисков машины, но была равнодушно отброшена роботом в сторону. Матросы возмутились. Они недолюбливали Рембо и его дочь, но все-таки оставались французами.