Томас Тимайер - Дворец Посейдона

Оскар улыбнулся – и тут же взгляд его остановился. Бреясь, механик снял перчатку с левой руки, и теперь она лежала на краю раковины умывальника – черная, как сброшенная змеиная кожа. По тыльной стороне кисти Клемана тянулся хорошо заметный шрам в форме полумесяца.

Шрам этот был хорошо знаком юноше.

Его глаза сузились.

– Ты как-то говорил, что повредил руку, работая кочегаром. Но ведь этот шрам не похож на след от ожога.

– В самом деле? – Клеман схватил перчатку и поспешно натянул на еще влажную руку. – Возможно, я ошибался.

Оскар наконец оторвался от перчатки, их взгляды встретились. В глазах Клемана промелькнуло что-то вроде сожаления.

– Давно себя спрашиваю, когда же ты обо всем догадаешься, – произнес мужчина внезапно изменившимся голосом. – Ведь ты удивительно сообразительный малый.

Мысли Оскара смешались.

– Этот визит вчера ночью…

– О, так ты и об этом пронюхал? Я знал, что рискую, но иначе ничего не получалось.

– Но… зачем?

Клеман пожал плечами.

Мозг Оскара лихорадочно работал, причем сразу в нескольких направлениях.

– Я думал, ты мне друг.

Клеман утвердительно кивнул.

– Ты мне нравился. Разве не я защитил тебя от матросов?

– Но ведь ты пытался нас убить. В Париже, помнишь?

– И в батисфере тоже. – Клеман вытер бритву и убрал ее в кожаный футляр. – Это моя профессия, понимаешь? Ничего личного. – Эльзасец снял с вешалки нижнюю сорочку и стал натягивать.

Оскар стоял не в силах шелохнуться, словно внезапно окаменев.

– Вас ведь зовут не Клеман, верно? И родом вы не из Эльзаса.

Мужчина надел верхнюю рубашку и начал одну за другой застегивать пуговицы. Похоже, разоблачение его совершенно не испугало.

– В деловых кругах меня называют Норвежцем. Что касается моего настоящего имени, то оно не имеет никакого значения. Если угодно, можешь продолжать называть меня Клеманом, так будет проще. Я наемный убийца, принадлежащий к сообществу ассасинов. Я убиваю людей за деньги. Меня не интересует, хороши или плохи эти люди. Я получаю заказ и выполняю его. Все просто. – Он покончил с пуговицами на манжетах. – Если это тебя утешит, скажу: еще никогда я не испытывал такого уважения к противнику, как к вам. Вы свели на нет все мои усилия обеспечить вам смерть, как можно более похожую на естественную… А теперь посмотри на наше положение. Мы все еще живы. Мы в плену у ученого-маньяка и его механической армии. И я не думаю, что это простая случайность. Судьба недаром свела нас всех вместе. – Он достал из сумки гребешок и тщательно причесался.

– Но ваша внешность… и ваш эльзасский выговор… – Рассудок Оскара все еще отказывался смириться с фактом.

– Мастерство, мой мальчик, и многолетние тренировки. Я готов сыграть любую роль на любой сцене мира. Ты просто не представляешь, насколько легко обманывать людей. Немного резины, немного грима, борода или усы – ничего сложного, я мог бы обучить тебя этому за несколько дней. Но ведь тебя это не привлекает, я прав? – Он бросил на Оскара странный взгляд и спросил: – Итак, что ты намерен делать теперь?

Оскар ничего не ответил. Просто развернулся и опрометью выскочил из душевой.

Он промчался мимо спален матросов, диванов и книжных полок, и влетел в столовую. Гумбольдт и все остальные уже сидели за накрытым столом и ужинали. При виде Оскара, Гумбольдт помахал рукой:

– Вот и ты! Наконец-то! Иди, садись скорее, все еще горячее.

От волнения Оскар пыхтел как паровоз.

– Клеман, – выпалил он. – Это Клеман!

Гумбольдт прищурился.

– О чем ты говоришь?

– Наемный убийца! Ассасин! – Оскар указал в сторону душевой. – Это он покушался на нас в Париже. И он же устроил аварию с батисферой.

– Что ты говоришь? – ученый вскочил, уронив вилку. – Ты уверен? Этому есть доказательства?

– Он только что сам все рассказал мне. Там, в душевой.

У Гумбольдта заходили желваки на скулах. Он бросился к шкафу, извлек оттуда свою трость и обнажил клинок.

– Рембо, следуйте за мной! Похоже, у нас здесь завелась крыса.

Клеман ждал их у входной двери. Руки его были скрещены на груди, на губах играла улыбка, и в целом он не производил впечатления чем-то обеспокоенного человека.

При виде Оскара его улыбка стала еще шире.

– Ну что, друг мой, привел свою тяжелую кавалерию?

Оскар хотел было что-то сказать, но Гумбольдт выступил вперед, опередив его. Ученый был примерно одного роста с Норвежцем, но массивнее и мускулистее. К тому же он был в ярости и выглядел грозно.