Пирс Энтони - Вар Палка

На темы красоты Соли никогда не говорила, и понятно почему — вряд ли можно было найти лестные слова пятнистой коже Вара, его способной испугать детей физиономии и неуклюжим и грубым конечностям. Когда Соли была ребенком, все было понятным — дети особенно не обращают на такие вещи внимания, но теперь Соли уже не ребенок.

В пути Вару иногда удавалось лицезреть ту или иную благородную китайскую госпожу, уроженку истинно китайских областей. Эти женщины похожи на искусно исполненных хрупких кукол, утонченных и изящных, их движения были сдержанными, а поведение — скромным. Контраст таким женщинам составляли крестьянки — грубые, плотные, бесхитростные, некрасивые телом и неразборчивые в выражениях.

Вар понимал, что жизнь, которую они с Соли вели — жизнь бродяг, — со временем превратит ее вот в такую крестьянку. Думать об этом было невыносимо. Вар потерял покой, мысли о будущем угнетали его и не давали расслабиться, и стоило ему только увидеть перед собой какую-нибудь типичную поселянку преклонных лет, воображение тут же придавало ее лицу черты Соли.

По мере продвижения к сердцу Китая окружающее приобретало все более и более окультуренный и цивилизованный вид. У проживающих здесь людей была желтоватая кожа и суженные глаза, поведение их в большинстве своем отличалось просто-таки ритуальной вежливостью. Женщины были неповторимы, блистали красноречием и красотой — естественно, только высокорожденные. Вар узнал, что все эти замечательные представительницы слабого пола получали образование в специальных учебных заведениях, вроде школ ненормальных, в которых они взрослели и набирались хороших манер. Получив подобающие настоящим госпожам знания, благородные девицы выходили замуж и потом всю жизнь прибывали вдалеке от физического труда. Все домашние хлопоты за них выполнялись легионами слуг.

Вар решил, что такая жизнь подойдет для Соли как нельзя лучше. Однако объяснить ей свои умозаключения он был не в состоянии, опасаясь того, что она не поймет его мотивов, и поэтому даже не пытался завязать разговор на подобную тему.

Однажды ночью, когда они спали рядом около костра в лесу, Вар потихоньку встал. Соли, сон которой всегда был чутким, проснулась.

— Вар, куда ты?

— Мне захотелось — ну ты знаешь, — поспешно солгал он, почувствовав укол совести.

Для подтверждения своих слов Вар шумно помочился за деревом, потом присел на корточки. Через короткое время дыхание Соли снова стало ровным и Вар, стараясь ступать неслышно, отошел от лагеря в лес.

Но прежде чем он успел отдалиться за пределы слышимости, он услышал звук — может быть, это пробежало какое-то животное или это повернулась во сне Соли, зашуршав сухими листьями, — он не разобрал. Однако Вару снова стало нестерпимо стыдно, еще сильнее, чем прежде, он остановился и почти что решился повернуть назад. Однако больше он не услышал ничего и быстро зашагал дальше.

Прошедшим днем Вар и Соли миновали школу, в которой обучались юные госпожи; туда-то и направил свои стопы Вар. Добравшись среди ночи до школы, Вар решительно застучал в ворота, требуя, чтобы его пустили внутрь, и в результате поднял с постели сторожа — близорукого, седовласого, седобородого и худого старика, который был сильно раздражен тем, что его потревожили в такой час. Вар попробовал объяснить свои намерения сторожу, но диалекты, на котором говорил Вар и которым пользовался старик, сильно отличались друг от друга. Однако Вару удалось внушить сторожу мысль о том, что ему необходимо видеть начальство школы. Не переставая ворчать, старик удалился в покои школы на поиски подходящей персоны, а Вар, ужасно нервничая и сгорая от нетерпения, остался ждать у ворот.

Через десять минут он был принят директрисой школы. Очевидно, ее тоже только что подняли с кровати, потому что она предстала перед Варом в ночном халате и имела заспанный вид. Но по глазам женщины Вар с уверенностью мог сказать, что ум ее на редкость остер. Женщина была пожилой и довольно тучной, ее лицо изрезано морщинами, но волосы были черными и блестящими, как у молодой.

Директриса тоже не понимала язык Вара, хотя пробовала говорить с ним на полудюжине различных диалектов и наречий. Потерпев поражение в устной речи, женщина достала из ящика стола листок бумаги, и Вар понял, что решение ею найдено и теперь они смогут объясниться. Символы, начертанные женщиной на бумаге, были универсальными и имели одно и то же значение в разных частях страны, вне зависимости от принятого там диалекта или даже языка. С помощью Соли Вар немного освоил грамоту и умел чертить значки речи сам; за прошедшие месяцы путешествия по Китаю он и Соли выучили наизусть несколько сотен подобных символов и вовсю пользовались своими знаниями, совершая покупки в лавочках или ориентируясь по предупреждающим знакам на дорогах, вроде «Впереди радиация».