Яна Левская - Мгновение

Канзи повернулась к спутнику и с досадливым прищуром спросила:

– Звучит как бред, да?

– Немного, – согласился Рун.

– А вот там так не кажется. Наоборот, к этой мысли приходишь легко и естественно, так что если ты побывал на орбитальном курорте и ни на секунду не ощутил привкуса безвременья – что-то с тобой не так.

– Прямо какая-то лёгкая версия нирваны.

– О, не лёгкая, поверь! Там тебя ублажают до полного отсутствия желаний. Сам понимаешь, возвращаться на бренную Землю и лишаться блаженного всеосвобождения не хочется никому. Многие достаточно богатые люди там попросту селятся.

– Если всё так, как ты говоришь, то я бы тоже не отказался там побывать, – сказал Рун. – Хотя, наверное, моя память испортит половину впечатления.

Канзи задержала взгляд на его лице и вдруг выпалила:

– День, когда мы познакомились!

– Пятое сентября 2242 года, – без запинки ответил Рун, принимая игру. – Понедельник. Утром шёл дождь, к обеду он превратился в промозглую морось. Я выглянул в окно и увидел, как ты заходишь в кампус. На тебе был укороченный комбинезон моды 2150-х и, почему-то, римские сандалии. За тобой шёл гружёный андроид-носильщик и волочился смазливый второкурсник.

– В чём дело, забыл его имя? – улыбнулась Амина.

– Мэтт Уоренсби. Не забыл, просто менее интересного человека представить трудно. Если бы не специфичная внешность, выделить его из толпы было бы невозможно ни по какому признаку.

– Ха-ха, точно! Прицепился ко мне прямо на въезде – хотел познакомиться. Мне стало тоскливо уже через полминуты!

– Это потому что он не говорил, а гундел. А ещё мне иногда казалось, что у него нет ни одной своей мысли. Он был неутомимый рассказчик вчерашних новостей, бородатых шуток и популярных медийных афоризмов. Как только появлялась новая мода – он тут же начинал ей следовать.

– Да-да! Чёрт возьми, он у меня сейчас как живой перед глазами возник! – Канзи звонко рассмеялась. – Если бы ты не сказал, в жизни бы его не вспомнила! Но ты подожди. Вопрос же был про наше знакомство, я всё ещё…

– Вечер того же дня, – продолжил Рун, прокручивая в голове тот день как киноплёнку. – Половина кампуса собралась в патио. Бирмингемский “первый ужин”. Ты была среди семидесяти шести новых студентов. Сине-чёрное платье. Чёрные широкие браслеты. Туфли на среднем каблуке. Причёска “неуклюжая домохозяйка”...

– Эй!

– Прости, но так и было!

– Ла-адно. Может и так. Я тогда ещё не очень-то походила на женщину.

– Но ты была хороша. Я помню, как от тебя досталось Вебстеру – не знаю только, за что.

– Да… Он был под кайфом, кажется. Сказал мне что-то хамское.

– Ты ударила его в лицо. Кулаком. Бедняга сломал “хрустальную пирамиду” при падении.

– Два старших брата. Что поделаешь!

– Ну и нравы у вас в семье!

– Салим занимался классическим боксом. Он поставил мне удар, – Амина гаденько ухмыльнулась, пристально поглядев на Руна. – Где про знакомство?

– После потасовки тебя попросили уйти, – кивнул Рун. – Ты с жутко недовольным видом направилась к выходу и по пути врезалась в меня плечом. Разумеется, не извинилась и даже будто бы не заметила.

– Твоя голова походила на полыхающий факел, тебя нельзя было не заметить. Наверное, я просто была очень зла, а ты стоял на дороге.

– Я после твоей выходки тоже разозлился. Мне и так в тот вечер много что не нравилось, а эта грубость стала последней каплей. Мы с моей тогдашней приятельницей прогулялись полчасика и уже затемно вернулись в кампус.

– Приятельницей, значит? Я думала, вы пара.

– Эммм, нет. У нас были слишком похожие вкусы на девушек.

– Хм, – Канзи непонимающе нахмурилась, но через уже секунду просветлела: – А-а-а!

– Да. Она жила в другом крыле, поэтому до своего этажа я добрался уже в одиночестве. Вот там-то мы и познакомились. Ты сидела в коридоре, прямо напротив своей двери, в том же платье, потому что замок…

– Проклятая охранная система записала меня в нарушители, поэтому дверь в мою комнату закрылась наглухо. А ты, проходя мимо, пробормотал что-то вроде “мгновенная карма”!

– О, так ты и сама помнишь?

– А то! От второго удара по лицу меня удержал только страх вылететь из гимназии!

Рун внутренне задыхался от смеха – он прекрасно помнил перекошенное лицо пятнадцатилетней Канзи и помнил, как торжествовал, увидев эту гримасу.

– И всё же вместо битья ты окликнула меня и попросила о помощи, – Этингер посерьёзнел. – Попросила так искренне, что мне сразу стало не до обид.