Грег Иган - Вечное Пламя

Карло повернул мальчика, чтобы посмотреть ему в лицо, а затем надавил на поршень. Глаза младенца резко распахнулись, но ничего не видели – они беспорядочно вращались, насквозь пронизанные вспышками желтого света. Сам по себе препарат мог охватить лишь небольшой фрагмент мозга, однако затронутые им области становились источником целого потока бессмысленных сигналов, вызывающих столь же бурную реакцию в более отдаленных частях. Вскоре способность ткани к генерации света будет исчерпана в пределах всего органа. В таком состоянии, считал Карло, для мыслей или ощущений просто не будет места.

Когда глаза мальчика замерли, Карло вытащил иглу. Тимпан его ко какое-то время продолжал трепетать, и теперь ее рокот стал слышимым.

– Прости меня, – прошептал Карло. – Прости меня. – Он погладил ее бок большим пальцем, но от этого ее возбуждение стало только сильнее. Наполнив шприц оранжевой пудрой, он быстро ввел иглу ей в затылок и увидел, как ее новорожденный разум вспыхнул, будто лесной пожар, а затем погас.

Карло отпустил обмякшие тела, позволив им медленно опуститься на пол, пока он сам втягивал руки, которыми их держал. Всем он своим телом он ощущал слабость и жуткую усталость. Ему потребовалось несколько пауз, чтобы успокоиться, после чего он отрастил две новые руки и наполнил шприц содержимым второго пузырька. Когда на его ладонь упала крупинка голубой пудры, ощущение было сродни ожогу, который получаешь, проведя рукой над пламенем. Собрав поврежденный лоскуток кожи в комочек, он отрезал его затвердевшими кончиками двух пальцев.

Он взял мальчика. Где-то бесконечно далеко его брат продолжал звать на помощь. Карло снова ввел иглу; он заставил себя медленно давить на поршень, чтобы яд под давлением не вырвался из раны и не попал в комнату. Глаза мальчика уже помутнели, но теперь покрывавшая их гладкая белая кожа, стала приобретать багрянисто-серый оттенок.

Когда поршень был вдавлен до упора, Карло осторожно вытащил иглу и положил мертвого мальчика рядом со шкафом. Заполнив шприц, он повернулся к его ко. Когда он схватил ее, по телу девочки пробежал спазм; Карло остановился в ожидании новых проявлений активности, но она оставалась неподвижной. Он ввел иголку ей в мозг и направил внутрь струйку голубой пудры.

Он вернулся во внутреннюю комнату. Мальчика, которому он сохранил жизнь, Карло уложил в постель рядом с его ко, после чего развязал край брезента, который все еще был привязан к опорной веревке. В передней комнате он уложил тела рядом, расположив их так, как они бы лежали до разделения, а затем завернул их в брезент. Пустые края ткани он сложил друг с другом и закрепил покров с помощью шнура. После этого он сложил шприц и склянки в тот же ящик, в котором их принес.

Когда Карло подошел к Сильвано в коридоре, тело его друга было буквально исковеркано ощущением агонии.

– Дать мне их увидеть! – взмолился он.

– Иди к своим детям, удели им внимание, – ответил Карло. – Приближавшаяся к ним женщина – одна из соседок Сильвано, которая как раз возвращалась домой, – ретировалась не говоря ни слова, когда увидела, что именно Карло держит в руках.

– Что же я наделал? – простонал Сильвано. – Что я наделал? – Карло протиснулся мимо него и быстро направился дальше по коридору, дождавшись, однако же, пока Сильвано, наконец, не войдет в свою квартиру. Утешить детей, которые остались в живых – взять их на руки, покормить, дать понять, что им ничто не угрожает – только это теперь могло ему помочь.

Карло спустился ниже уровня своей мастерской, мимо экспериментальных полей, где росли изучаемые им сеянцы, мимо вибрирующих механизмов охладительных насосов, пока, наконец, не добрался до основания лестницы. Он перебрался во внешний коридор, представляя себе космическую пустоту, которая скрывалась под этими камнями.

Когда Карло подошел к шлюзу, из него вышел человек. Он снял шлем и бросив беглый взгляд на брезентовый сверток, отвел глаза. Карло узнал его – это был мельник по имени Рино.

– Нет большей траты времени, чем пожарная охрана, – пожаловался Рино, выбираясь из своего охладительного мешка. – Я уже потерял счет своим сменам и за все это время так и не увидел ни одной вспышки.

Карло положил детские тела на пол, и Рино помог ему надеть охладительный мешок с шестью конечностями. Карло не выходил наружу уже несколько лет; агрономия считалась достаточно важным занятием, чтобы полностью исключить его из графика дежурств.