Сергей Абрамов - Гея (1988)

Отрезанная восьмидесятиметровая «свеча» бурильных труб плавно качнулась на крюке, автомат-верховой отвел ее в сторону и опустил на «подсвечник».

Освободившийся крюк с автоматическим захватом — спайдером быстро пошел вниз.

Спайдер сомкнул стальные челюсти вокруг оставшегося внизу конца бурильной колонны. Уилл включил подъем, подергал трубу — нет, скважина, как и прежде, не отпускала колонну.

Больше делать было нечего. Кравцов уселся в шезлонг под навесом и уткнулся в журнал на эсперанто. Ветерок приятно обвевал его тело.

Уилл снял ленту с магнитографа и коротко свистнул.

Кравцов поднял голову.

— Что случилось?

— Трубы намагничиваются, — проворчал Уилл. — Резкий скачок…

— Не может быть. Этот сплав…

— Знаю. Тем не менее — факт. Вот вам график ежедневных замеров. — Уилл протянул Кравцову раскрытый блокнот.

Кравцов считал возню шотландца с магнитографом не то чтобы причудой, а делом попросту ненужным: ведь трубы из немагнитного сплава. Но теперь, посмотрев на графики Уилла, он поразился. Рост показателей намагниченности шел по крадущейся восходящей, в первые дни наблюдений — потихоньку, а потом… Хотя абсолютная величина слабенькая, но сам факт…

— Что же вы молчите, сэр? Вы так хорошо умеете все объяснять.

— Бросьте, Уилл. — Кравцов вытянул длинные коричневые ноги. — Просто я задумался кое о чем. Несколько лет назад, когда я был аспирантом…

— Кем вы были?

— Аспирантом. Ну, я готовился к научной работе, писал диссертацию.

— Не знал, что вы ученый.

— Никакой я не ученый, ничего из этого не вышло. Да и не в этом дело. Я тогда носился с одной идеей… Собственно, идея была не моя, просто я увлекся и необдуманно поспешил привязать ее к сугубо практической задаче. Я был молод тогда…

— Позвольте, вам как будто всего двадцать восемь?

— Уже двадцать восемь. А тогда было двадцать четыре… Уилл, вы, конечно, знакомы с такой теорией: процесс образования нефти по большой вертикали.

— Допустим.

— Ну вот. Реакционные зоны в мантии, гигантские котлы, в которых идут химические процессы, возникают расплавы, бесконечное перерождение вещества. Этим процессам сопутствует выделение огромной энергии, из химической она переходит в другие формы. В какие — вот вопрос…

— Энергетический баланс более или менее подсчитан.

— Ага, баланс! — воскликнул Кравцов. — Вот именно что не очень-то подсчитан, Уилл. Сходится ли приход с расходом? Где-то оказывается большое количество энергии, которое выпадает из баланса, — вот загадка. Если предположить, что этот излишек энергии идет на образование некоего поперечного силового поля, которое… ну, может, оно и вызывает силы, деформирующие кору, создающие условия для накопления нефти. Это вполне согласуется с гипотезой о том, что нефть — конечный продукт процессов, начинающихся в реакционных зонах мантии. Кора — всего лишь край миграции…

— Допустим, — сказал Уилл. — Вы что же, обнаружили это никому не известное силовое поле?

Кравцов невесело рассмеялся:

— Я же говорю, что ничего не вышло… Ладно, Уилл, это старая история. Просто я вспомнил о ней потому, что в скважине происходит нечто странное.

— Почтенные джентльмены, никогда не видевшие бурильной лебедки, написали уйму умных книжек, — сказал Уилл, помолчав. Он лежал в шезлонге, закрыв глаза. — И все равно ни черта мы не знаем о земных недрах. Ни черта. Знаем только, да и то прескверно, тонкий слой бумаги, наклеенный на глобус.

— Знаете, Уилл… если бы это сказал бухгалтер из торгового дома «Домби и сын», а не Уильям Макферсон, один из крупнейших инжене…

— Бросьте, — прервал его Уилл по-русски. — Так, кажется, вы говорите? Бросьте, Кравцов. Вот мы сидим и смотрим, как из скважины лезут трубы, намагниченные к тому же. Где, я спрашиваю, ваша наука?

— Вот она. — Кравцов ткнул пальцем в сторону вышки. — Масштаб не тот — вот в чем беда. Нужен большой размах, массированное наступление, если хотите. Пробурить бы полтысячи таких скважин…

— Полтысячи! Вы представляете, парень, какие для этого нужны средства?

— Средства нашлись бы, если б человечество прекратило гонку вооружений и сообща, всем миром…

— Никогда этого не будет.

— Будет.

— Человечество, о котором вы любите рассуждать… да ему бы только новую драку затеять, вашему человечеству.

— Не человечеству, Уилл, а отдельным…

— Монополиям, хотите вы сказать. К чертям, сэр. Я не олух, которого надо пичкать пропагандой. Меня это не касается, будь оно проклято.