Сергей Абрамов - Гея (1988)

Надписи неполны, перевод их приблизителен и в большой степени произволен, но их текст представляется заслуживающим внимания хотя бы потому, что он совершенно не похож на все остальные известные нам надписи на муравьином.

Семена 1—13

«Скрещивать антенн [я] не желаю. Касаться [я] не желаю. И изоль[ю] на эти сухие семена сладость [своей] души. Их могут обнаружить после [моей] смерти. Коснитесь их сухой оболочки! Это [мой] зов! [Я] здесь!»

Другим вариантом прочтения может быть следующий:

«Не скрещивай[те] антенн. Не прикасай[тесь] друг к другу. Из-лей[те) на сухие зернышки сладость [своей] души. Другие могут найти их после [вашей] смерти. Коснитесь их сухой оболочки! Позови[те]: [Я] здесь!»

Ни в одном из известных диалектов муравьиного не зарегистрировано употребление иных личных форм глагола, кроме третьего лица единственного и множественного числа и первого лица множественного числа. В данном тексте были, однако, использованы лишь корневые части глаголов, и поэтому остается неясным, каково было намерение автора — рассказать о своей судьбе или выступить с декларацией.

Семена 14–22

«Туннели длинны. Но еще длиннее путь, где туннелей нет. Ни один туннель не доходит до конца неведомого… Он простирается дальше десятидневного перехода [то есть бесконечен]. Хвала!»

Знак, переведенный как «Хвала!», входит обычно составной частью в принятую формулу приветствия: «Хвала Королеве!»; «Да здравствует Королева!» или «Ура Королеве!» Но слово-знак «Королева» здесь было опущено.

Семена 23–29

«Подобно тому как погибает муравей, попавший во вражеский муравейник, так же погибает он и без муравьев, но остаться без муравьев — слаще нектара».

Обычно муравья, вторгающегося или случайно попадающего в чужую колонию, убивают. Если же муравья изолировать от его собратьев, то он не живет дольше двух дней. Трудность для перевода в данном отрывке составляет слово-знак «без муравьев», которое мы понимаем как «в одиночестве» — для этого понятия в муравьином не существует специального обозначения.

Семена 30–31

«Съешьте яйца! Королеву наверх!»

По поводу точного значения фразы на 31-м семечке мнения специалистов сильно расходятся. Эту фразу важно понять правильно, потому что полный смысл всего начертанного на предыдущих семенах может быть раскрыт лишь в свете этого заключительного призыва. Доктор Розбоун выдвигает интересное предположение, согласно которому автор рукописи, бескрылый и бесполый рабочий муравей, безнадежно мечтает стать крылатым самцом и основать новую колонию, последовав в брачном полете вверх за новой Королевой. Хотя текст обеих знаковых фраз может быть прочтен и подобным образом, но, по нашему убеждению, его толкование неверно. Фраза на семечке 30: «Съешьте яйца!» — шокирует, хотя ее значение, вне всякого сомнения, понято правильно. В чем же дело?

Мы берем на себя смелость утверждать, что неточность интерпретации выражения, начертанного на семечке 31, вызвана антропоцентристским толкованием слова «наверх». Для нас двигаться «вверх» — «хорошо». Для муравья же это вовсе не так. Действительно, «сверху» поступает пища, но безопасность, спокойствие и укрытие можно найти только внизу. «Наверху» палящее солнце, леденящие ночи; там нельзя воспользоваться защитой родных туннелей; там изгнание и смерть. Поэтому мы высказываем предположение, что неведомый автор, уединившись в укромном туннеле, пытался доступными ему средствами выразить величайшее для муравья кощунство, и что надпись на семенах 30–31 вернее всего было бы перевести так: «Съешьте яйца! Долой Королеву!»

Рядом с семечком 31 было найдено высохшее тельце маленького рабочего муравья. Его голова была отсечена, вероятно, челюстями солдата этой колонии. Семена, тщательно выложенные рядами наподобие нотных линеек, оказались нетронутыми. (Муравьи-солдаты неграмотны; и солдат-убийца, по-видимому, не заинтересовался собранием бесполезных семян, откуда была удалена съедобная зародышевая плазма.) В муравейнике никого не осталось в живых — он был разрушен в войне с соседней колонией вскоре после смерти автора рукописи на семенах акации.

Г. Д. 'Арбей, Т. Р. Бардол

Большие трудности чтения на пингвинском языке несколько сгладились после того, как стали использоваться подводные съемки. Теперь возможны повторы и некоторые замедления текучих фраз письма пингвинов. Ныне терпеливым повторением отдельных отрывков и внимательным их изучением можно уловить многие элементы этой в высшей степени элегантной и выразительной литературы, хотя многие нюансы и тонкости, а часто и сама ее суть от нас ускользают.