Андрей Валентинов - Лонжа

Лонжа кивнул, все еще не решаясь сдвинуться с места. Если для длинноногого он – всего лишь случайный знакомец из «кацета» Губертсгоф, можно и поговорить.

– Для ясности, – Харальд Пейпер, начальник штаба Германского сопротивления, стер улыбку с лица. – Мы присматриваем за госпожой Веспер. Свою фамилию вы назвали, когда дежурный звонил в номер, значит, ее не скрываете. А если бы я работал на «стапо», наша встреча, поверьте, была бы совсем другой.

Лонжа решил не спорить. Пусть длинноногий думает, что убедил.

– В Бёргерморе все так и было? Как по радио сообщили?

– Страшнее.

Возле выхода довелось задержаться – в дверь вваливались репортеры, дюжина сразу, шумные, разгоряченные, с фотоаппаратами наперевес. Пришлось отойти в сторону. Пишущая братия бойко обступила вход, фотоаппараты дернулись, нацеливаясь на порог…

Двое. Девушка в скромном сером платье с тяжелой тростью и крепкий высокий парень в темном костюме. Рука в руке, плечо к плечу. Репортеры зашумели, в глаза ударила вспышка магния, парень попытался закрыть лицо ладонью.

Лицо… Лонжа невольно сглотнул и, все еще не веря, посмотрел на своего спутника. Один Харальд Пейпер, при светлом пиджаке и бородке рядом. Второй, в темном и безбородый…

Назвавшийся Мельником еле заметно улыбнулся.

– Есть такое слово «конспирация», товарищ Рихтер.

– Мсье Альдервейрельд! – возопил голосистый репортер. – Что вы скажете по поводу последней статьи де Синеса?

Безбородый усмехнулся – точно так же, как и его двойник.

– Пусть будет «мокачино», – рассудил Лонжа, глядя в белую спину гарсона. – После Губертсгофа любой кофе пойдет.

Мельник-Пейпер согласно кивнул.

– Еще бы! Но мы в Бёргерморе сами варили. У охранника в нашем бараке дядя – спекулянт не из последних, присылал настоящий «арабико»…

Далеко не ушли – за Люксембургским дворцом обнаружилась лужайка с летним кафе. День выдался погожий, народ прибывал, но они все-таки успели занять последний пустующий столик.

– …А я семейный секрет знаю, так что чашка-другая перепадала. Этот «эсэсман» нам и помог, на деньги польстился. Недолго, правда, прожил.

Под ясным парижским небом вспоминать «кацет» было легко, но к невероятному, пьянящему ощущению свободы горькой каплей примешивался стыд. Они выжили, вырвались, но сколько еще там, за проволокой и рядами вышек!

– О Бёргерморе, если не возражаете, потом, – негромко проговорил начальник штаба. – Сейчас, Рихтер, главное. Вы как-то связаны с Ильзой Веспер и ее «Структурой», но это ваше право. У нас с вами свои дела. Письмо в Штаты я отослал и получил ответ, так что можете считать свою миссию выполненной.

Лонжа на миг прикрыл глаза, вспоминая то, с чего все началось. Камера 128, военная тюрьма, Колумбия-штрассе, Темпельгоф. Слева от обитой железом двери – еле различимое «3,5 года», справа, у самого потолка: «Черный фронт не сломить!». Двухэтажные нары, зарешеченное окно под потолком, самолетный гул. И белый танец – светлая перчатка на желтой кости…

Не зря…

– Спрашивать о ваших планах не рискну, но если думаете вернуться в Рейх… Господин Рихтер, такие, как вы, очень нужны Германскому сопротивлению. Нет, не так! Нужны именно вы, Лонжа!..

– В Губертсгофе у меня была возможность изучить документы. Ваш блокфризер расстарался, чуть ли не в каждом донесении вас поминал. Так что мне известна не только кличка – и то, что вы умудрились избить в хлам нарядчика. Вы, Лонжа, «черный», но смогли войти в доверие к «красным», а такое дорогого стоит. А главное, сумели вернуться из ада. Часть «ублюдков» отправили в Румынию, часть – в Вайсрутению, почти никто не выжил, но вы – смогли. Германскому сопротивлению требуется человек, который объединил бы подполье Штрассера и коммунистов. Сейчас это практически невозможно, но без союза «черных» и «красных» невозможна и будущая Свободная Германия. Возьметесь?

– Вы сами сказали – невозможно. Я это видел. Даже под пулями «черные» и «красные» – врозь.

– Таков приказ товарища Вальтера Эйгера. Он о вас знает, Рихтер, и верит, что вы – именно вы! – справитесь. А действовать нужно быстро, подполью грозит серьезная опасность. С контрразведкой мы уже научились бороться, но сейчас настала беда похуже. Монархисты! Кто-то очень умный решил разыграть баварскую карту. Слыхали? Принц Виттельсбах тайно короновался в Мюнхене. Понимаете, что это значит?