Андрей Валентинов - Локи

– Объясни ей, этой Фогель! Убедительно объясни! – дядина сигара описала в воздухе неровную петлю. – Скажи ей, Худышка, что сейчас толку от ее Национального комитета никакого. Чем занимаются эти болтуны? Где борьба с нацистами? Где подвиги, где герои, о которых можно кричать на всех углах? Где жертвы, которые можно оплакать, наконец?

Дядя Винни поймал кончик сигары губами, жадно вдохнул дым.

– То, что она пишет, просто смешно. Где Сопротивление? Драка на призывном пункте, ссора местных болельщиков с немцами, и еще анекдоты про Гитлера. Анекдоты – хорошо, но этого мало, мало! Пусть эта Фогель вообразит себя рекламным агентом, которому требуется продать залежалый товар. Пусть что-нибудь взорвет, кого-нибудь пристрелит, зарежет, да хоть отравит. Если надо, поможем, опыт у британских специальных сил есть. Но пусть работает, работает, работает!.. Ей мало денег? Дадим ей денег!..

Анна слушала молча, становясь бледнее с каждой минутой. Конечно, Пэл и не думала передавать дядины инвективы дословно, но и сказанного хватило.

– Национальный комитет должен стать известным не только среди горстки эмигрантов. Борьба с нацистами обязана приковать внимание всего мира. Только в этом случае комитет сможет представлять страну, когда встанет вопрос о восстановлении независимости.

Госпожа Фогель сжала губы, пальцы вцепились в край стола.

– Если господин Кинтанилья читает наши отчеты, то он должен знать… За последний месяц погибли четыре агента, каждого я готовила и отправляла сама. В стране продолжаются аресты, концлагерей уже не хватает, сейчас собираются строить еще один, возле Маутхаузена. Но… Я все поняла, будем работать с большим… эффектом. У вас все?

На какой-то миг Пэл стало стыдно – за себя, за дядю Винни и за Мать-Англию. Захотелось встать и уйти.

Нельзя…

– Не все, Анна. Впрочем, это относится и к вам, Марек… Господин Кинтанилья считает, что ваше пребывание во Франции становится опасным. Французы не хотят ссориться с Гитлером, поэтому не исключены аресты политически активных эмигрантов и даже депортация их в Рейх. Это касается всех – немцев, австрийцев, швейцарцев, чехов. Испанские республиканцы, как вы знаете, уже отправлены в концлагеря.

«Поэтому пусть перебираются, к нам в Британию! – пыхнул сигарой дядя Винни. – Мы разрешим им легально работать и дадим на бедность, чтобы не побирались на паперти. Уговори их, Худышка, в случае войны эта публика должна быть у меня под рукой, иначе начнет своевольничать не по чину!»

Оставалось пересказать все это человеческим языком.

Кофе горчил, каждый глоток давался с немалым трудом, Марек молчал, тетя Мири забилась в угол, делая вид, что читает журнал по искусству.

Анна ушла к себе, едва попрощавшись.

– Не обижайтесь на нее, Палладия, – наконец проговорил № 415, он же Белый Бумажный Веер, – Самый страшный гнев – гнев бессилия. Иногда у самого опускаются руки. Так и хочется сказать себе: Уймись! Неужели ты не видишь, что Гитлер уже победил?

Чашка в руке Пэл дрогнула, и она поспешила поставить ее на стол.

«Никогда! – раненым зверем взревел дядя Винни, тряся кулаками. – Никогда! Никогда!..»

– Гитлер никогда не победит, Марек, пока стоит Британия. Вас, антифашистов, предали все, даже Сталин. Британия не предаст. Не из высоких принципов, просто из выгоды. Предстоит война с Рейхом, и нам нужны союзники.

Марек кивнул, то ли убежденный, то ли просто ставя точку в разговоре.

«Приглядись к этому парню, – велел дядя, – внимательно приглядись! Я сделал его своим заместителем, но, дьявол их всех побери, до сих пор не доверяю до конца. Убеди меня, Худышка! А если нет, если даже у тебя не получится…»

– Марек! Господин Кинтанилья желает разобраться в одном очень важном вопросе. Германское сопротивление сейчас самая влиятельная сила антифашистского подполья. Ее фактический глава – Харальд Пейпер, ваш младший брат. Вы ему не верите, считаете провокатором – вопреки всему, что вашему брату удалось добиться…

№ 415 отвернулся, дернул плечом.

– Это не только ваше личное дело. Именно Германское сопротивление создает сейчас Национальный комитет Свободной Германии. Если окажется, что вы правы, не исключена страшная провокация. Будут скомпрометированы все – и предатели, и честные люди. По сути, это станет концом организованной борьбы. Господин Альдервейрельд! У вас есть доказательства, что ваш брат, штурмбанфюрер СС Пейпер – двойной агент?