Елена Бутенко - Зеркало души [СИ]

— Почему анимы пытались его забрать? — всё в ней настораживало, когда она положила мне руки на плечи, внутри захолодело, хотя её руки были тёплыми. В ней было что-то неправильное.

— А ты подумай. Но я здесь не для этого, — нажим на плечи стал сильнее, она прильнула ко мне и поцеловала. Я охнула и попыталась оттолкнуть, но её руки были как змеи, опутали тело и сознание, забирая контроль над ним. Потрясение выбило меня из ритма жизни, всколыхнуло до того момента незнакомые чувства.

Я ощущала себя забытой вещью на заднем дворе заброшенного дома, ребёнком, запертым в подвале, я почувствовала клаустрофобию, находясь в собственном теле. Я была крохотным нейроном, не способная ни на что повлиять, меня сжали до местоимения «я». Это было полной потерей контроля.

И хохот, я слушала свой хохот, но ликовала не я. Тело двигалось, но не по моей, а по её воле, я была лишь пассивным наблюдателем.

— Кем была я всё это время, — голос, мой и не мой одновременно. И в нём столько злобы. — Я могла лишь давать советы и следить. — Я хотела ответить, но не могла.

И тогда во мне, как змея, подняла голову ярость. Я металась в клетке разума, как бабочка в банке с морилкой билась о стекло, что окружило меня, или что осталось от меня. Но она лишь смеялась. И она венеф? Которых испокон веков представляли ангелами, высшими существами, которые спасали и оберегали? Кого из нас выбрал грависом Арий? Инкантары, которых меня учили презирать и считать червоточиной на гладком стволе мироздания, оказались на проверку чище и честнее.

Я даже не могла понять, что меня так взбесило, высокомерие, этот смех победителя над побеждённым, то, что у меня отобрали тело, которое я считала своим, или её мысли. Я слышала её мысли, как если бы они были моими.

Она меня ненавидела. За то, что я инкантар, за те чувства, которые я испытывала, а она могла только наблюдать, за то, что наши мать и отец сделали нас такими. Я понимала её, но всё равно ненавидела, словно ненависть, накопленная за века инкантарами и венефами, материализовалась в нас.

Но больше всего она ненавидела меня за то, что я спасла Севера. Он был грависом, у меня была отличная возможность уничтожить их орден, а я вместо этого его спасла. И я спасла его своей силой, не силой венефа, и я была могущественнее её, и это её взбесило. И ярость получила выход, когда на меня надели ограничители. Я не могла больше ей противиться. Она торжествовала.

— Рано радуешься, стерва, — возмущение во мне было столь сильно, что я влепила себе пощёчину. Контроль над телом вернулся, но только над правой половиной. — Я знаю твои мысли, и я не позволю никого убить!

Попытка отвоевать тело напоминала борьбу утопающего с морем. Силы таяли, всё чаще накрывало с головой, каждый вдох разрывал лёгкие. А потом со всех сторон обступила темнота. Моя вторая половина была морем, и она меня топила, расчётливо и безжалостно.

Я перестала сопротивляться, сжалась в комок. Если тьма давит и угрожает раздавить — прими темноту в себя. Если она стала тьмой, я стала Вселенной, поймала и обняла, растворяя в себе. До поры до времени.

Я открыла глаза. В окно пробивался лучик закатного солнца. Моя победа казалась сном, если бы не два жезла, ставшие единым целым. Часть его, отколовшаяся при создании, вернулась, мозаика была собрана.

И теперь я точно знала, что внутри меня живёт чудовище, выпускать из клетки которое опасно.

Меня разбудила Марго. Она бесцеремонно распахнула окна, впуская яркое солнце, заперла двери и раздела меня, качая головой и рассерженно цокая языком.

Не отвечая на мои вопросы, она растёрла руки и ноги, мышцы гудели под её руками, как провода, но она только спустя долгое время укутала меня в одеяло и дала какой-то настойки. После массажа мышцы покалывало, я шевелила пальцами ног, заново учась контролировать движения. Каждый раз, когда мне это удавалось, я мысленно облегчённо вздыхала. Неожиданно зевнув, я нырнула в сон.

Проснулась я, когда солнце уже было на закате, а дверь в комнату открыл спиной такой же деловой, как Марго, Дан. Он поставил на столик поднос с едой.

— Каша, — по запаху догадалась я. — И не солёная. — Пробуя, с лёгкой иронией констатировала я.

— Зато полезно, — отрезал он.

— Полезно, — я подняла ладонь в знак примирения, ограничивающие браслеты тускло блеснули. — Вы что, теперь по очереди меня посещать будете?

— Да, у тебя на двери график посещения с росписями, — на полном серьёзе сказал Дан, попробовал кашу, скривился. — Следующий Вадим.