Питер Энгелидц - Другая жизнь

— Это вино в тебе говорит?

— Это говорит моя интуиция. Инстинкт. Меган выпрямилась, её глаза вспыхнули гневом.

— О, где я слышала это раньше? Нет, не перебивай меня, не смей меня перебивать! — теперь она не боялась смотреть ему в глаза. — Это твоя интуиция сказала тебе, что ты не можешь остаться в Лондоне, да? И это был твой инстинкт – то, что ты не можешь быть несвободным, связанным? Вы, мужчины, молодые доктора, все вы, на хрен, одинаковые. Помощь людям – это как… как… производство этого журнального столика. Вы делаете всё по инструкции, вставляете штырь А в отверстие Б, и всё готово. Но человеку в твоей жизни не так легко прийти в себя, если он сломался. Если ты его сломал. — Теперь она кричала так громко, что заглушала шум бури за окном.

Он помнил. Он не знал, чего ему хотелось тогда. Еженедельные походы за покупками в «Tesco». Визиты к её сестре в Пенарт. Поездки в «IKEA» в Кройдоне, чтобы купить мебель в квартиру. То, что может пригодиться, когда они переедут в квартиру побольше, говорила она. Покупку мебели он ещё мог пережить. Но он не был готов к тому, чтобы жить с Меган одной семьёй. И он сбежал, придумав какое-то дурацкое оправдание. Он смог убежать от этого, убежать подальше от неё. И, бросив её, не оглянулся назад, чтобы увидеть, как она по нему скучает.

— Твоя грёбаная интуиция много хорошего для нас сделала, правда? — заключила Меган уже спокойнее. — Я думала, что ты шутишь, когда ты в начале говорил о том, как тебе всегда хотелось путешествовать. Помнишь? Ты познакомился с новозеландкой на концерте в Баттерси. Я сказала, что ты был одержим той девушкой, Эстер, и ты сказал: «О нет, она просто была не такой, как все, она была такой интересной». И мы обсуждали, была ли Новая Зеландия самым далёким местом, куда ты мог бы попасть.

Оуэн улыбнулся.

— Австралия. Мы были в Гайд-парке, тогда был август и банковские каникулы, и дождь лил как из ведра. И мы решили, что невозможно поехать дальше Австралии.

Она издала возглас раздражения.

— Может быть, ты был в Австралии после того, как мы расстались. После того, как ты меня бросил.

— Я не думал, что ты захочешь получить открытку, — ответил он. Нет, это прозвучало слишком жёстко, слишком пренебрежительно. — Это всё была ерунда, ты права. Я так и не добрался до Сиднея. И, если подумать, я не оказался намного дальше Сидкапа [61] Сидкап – район на востоке Лондона. .

— Сидкап? Это то, что ты имел в виду под своим «Я хочу быть настоящим», Оуэн? Помнишь? Это была твоё тупое оправдание за то, что ты удрал. — Меган начала хихикать, её голова затряслась. Оуэн тоже ухмылялся, пока не увидел, что её лицо начало морщиться. Она резко и тяжело дышала, крепко зажмурила глаза, и смех превратился в рыдания. Оуэн тут же отставил в сторону свой бокал и потянулся к ней. Она что-то невнятно пробормотала и оттолкнула его. Он попытался ещё раз, и она снова его оттолкнула. Вскочила и оставила Оуэна в комнате одного.

Через несколько секунд он бросился за ней. Справа от него хлопнула дверь её спальни, и заскрипел поворачиваемый в замке ключ.

— О, чёрт, — прошептал Оуэн. Ну вот, все его усилия по вербовке пошли в задницу.

Это напомнило ему… кажется, шум дождя на него повлиял.

Он пошёл в маленькую ванную. Поднял крышку унитаза и, стараясь не попасть мимо уродливой зелёной чаши, помочился. На раковине не было мыла, и он заглянул в маленький шкафчик с зеркальной дверцей, висевший сверху. Обнаружил новый кусок мыла рядом с упаковкой трёхфазных контрацептивов – знакомая комбинация этинилэстрадиола и левоноргестрела. Споласкивая руки, он отметил, что в ванной было всего одно банное полотенце. Единственная зубная щётка. Никаких намёков на лосьон после бритья в шкафчике или на подоконнике.

Когда он вышел, дверь спальни всё ещё была закрыта. Он попробовал постучать и даже приложил ухо к косяку на случай, если он сможет что-нибудь услышать, но шум дождя всё заглушал. Так что Оуэн был удивлён, когда вернулся в гостиную и увидел, что Меган снова сидит на диване. Она принесла с собой маленькую коробочку салфеток. Её глаза всё ещё были красными, но она перестала плакать.

— Прости, — сказал он. — Я не хотел расстраивать тебя.

— Сейчас? — спросила она. — Или тогда, в Болхэме? Он не ответил.

— Я слышала, как ты рылся в шкафчике в ванной. Может быть, ваша организация всё- таки похожа на полицию.

Оуэн отошёл к столу, не желая давить на неё.

— Это не расследование, Меган. И, пока ты не повторила это снова, – это не попытка потрахаться, как в старые добрые времена.