Рэй Брэдбери - Механический хэппи-лэнд [сборник, litres]

Что до остальных, то им попросту хочется ехать дальше, пока их не нагнали арабы или те, кто в них стрелял.

Тут машинист локомотива, разглядывая мумии и принюхиваясь к воздуху, говорит, что тела по традиции сохранялись в смоле.

Лучшего топлива не придумаешь.

Остальные пассажиры глазеют на машиниста.

Что он хочет этим сказать?..

– А почему бы и нет? – говорит он, пожимая плечами. – Давайте вынесем мумии и загрузим на растопку в локомотив, вместо топлива!

Пассажир египтянин протестует.

Ужаснувшись, археолог протестует еще решительнее.

– Но, – возражают машинист с кочегаром, – это же не царские мумии, а слуги и люди из низших слоев общества.

Они уже три тысячи лет как мертвы.

Они возражать не станут.

– О боже! – возмущается археолог. – Они могут быть фараонами, их близкими, с которых сотню лет назад гробокопатели сорвали золото и каменья.

– Действия – красноречивее слов, – говорят машинист с кочегаром, начиная выносить мумии в ветреную ночь.

– А вы останетесь, чтобы банды арабов вас убили?

Нехотя за ними следом идут остальные. Некоторые несут мумии, некоторые – нет.

Археолог и египтянин стоят, пытаясь вмешаться, но они не в силах помешать происходящему, так как остались в меньшинстве.

К застопоренному поезду тянется мрачная нелепая процессия.

Мумии ставят стоймя в развороченный тендер.

Археолог и египтянин подходят и становятся рядом с локомотивом, глядя вверх.

– Принимай Нефертити! – кричит кочегар.

– Принимай Клеопатру! – кричит машинист.

– Принимай Тутанхамона!

Они бросают три мумии сквозь открытую дверцу прямо в топку локомотива.

Большая машина издает вздох.

Из клапанов наверху локомотива вырывается большое облако ослепительных летучих и мерцающих искр.

Раздаются тяжкие стоны неприкаянных душ.

Поезд сам по себе зарокотал и протяжно запел.

Присутствующие при этом изумленные пассажиры стоят внизу, на земле.

Машина приходит в движение сама по себе.

Пораженный машинист кричит, чтобы все поднимались на борт.

Пассажиры бегут, карабкаются.

Локомотив, стеная, гудя, пыхтя и выбрасывая большие снопы искр, бежит по рельсам.

Лишь в последний момент ошеломленные египтянин и археолог вскакивают на подножку хвостового вагона.

И поезд, вращая колесами, уносится в ночь, оставляя позади гигантские пламенеющие, искрящие стяги.

Мы видим, как поезд пересекает местность, в которой слышны грохот фараоновских колесниц и приглушенные голоса растревоженных душ.

Кочегар и машинист скалят зубы, довольные своей отменной задумкой, заталкивают в топку побольше мумий и ЗАХЛОПЫВАЮТ дверцу!

Пассажиры поезда готовятся отойти ко сну.

Пытаясь уснуть, археолог слышит перешептывание и шарканье в коридорах.

Плач и причитание женских голосов.

Перезвон ручных тарелочек и пальчиковых колокольчиков.

Кто-то скребется в дверь купе археолога.

Поезд закладывает длинный вираж.

Шлейф искр вылетает из паровозной трубы.

Археолог оборачивается, садится.

И снова поскребывание у двери, ласковый перезвон колокольцев.

Локомотив протяжно гудит и прерывисто дышит, скрежеща на повороте.

Из трубы вырываются искры.

Археолог резко распахивает дверь.

В дверной проем проникают исторгнутые вздохи, тихое позвякивание бубенцов, клубы праха и пепла.

Пыль оседает на пол к ногам археолога.

Он выглядывает в коридор, где отплясывают тени и слышны шорохи – никого.

Отворяется дверь в соседнее купе.

Из него выглядывает ошарашенный египтянин.

На мгновение они смотрят друг на друга, а затем вперед на локомотив, проламывающий полночный ландшафт.

Археолог склоняется, чтобы прикоснуться к пеплу, растирает пыль пальцами.

– Это всего лишь пепел, – говорит он.

Пыль опадает и уносится поземкой по полу, шелестя древними голосами.

– Нет, – говорит египтянин. – Боже! Все боги! Помогите нам! Мы не доживем до утра!

Он захлопывает дверь.

Археолог ложится спать.

Кочегар и машинист, счастливо ухмыляясь, отправляют мумии в топку.

Довольный, кочегар заглядывает в пылающий Ад топки, всматривается, прищуривается и изумляется.

В топке мумии, вспыхивая, как факелы, на миг превращаются в золото.

Они облачаются в золотые доспехи.

По их плечам растекаются золотые эполеты.

Головы – увенчаны коронами.

Грудь покрыта золотым пергаментом, на котором начертанные глаза, ястребы, крокодилы с разверстыми пастями корежатся, исторгают вопли, подмигивают, сгорают.