Юрий Леляков - Экскурсия в прошлое

Но — мгновения текли. Здесь, в кабине…

Они… пока ещё не отправились?..

И все безмолвно замерли, ожидая… чего?

(И лишь тут вдруг подумалось: кабина — вернётся почти в тот же миг, как они вошли в неё! Так будет — для всех, собравшихся там, в их времени, в коридоре!)

И… в тот же момент — дверь открылась! И свет, прорвавшийся в щель — будто ударил по глазам, нервам, аурам, сознанию…

…Нет! Открылась дверь — в коридор Института!

Они — прибыли! (Благополучно?..)

— Всё… хорошо. Он здесь… — кажется, так прошептал тот сотрудник Института.

Итак… Хоть эта рискованная, свершённая было в предельном ужасе попытка транспортировки во времени души вне тела — удалась?

Но тут же Игорь понял — что ещё упустили! О чём не подумал — в тот миг предельного ужаса…

Да, думали всё — о другом: как найти его там, довести до кабины, доставить сюда! А тут…

Дверь открылась — прямо в толпу, ожидавшую их! Где были… друзья, одноклассники, родные, близкие Валентина, просто земляне! И они — увидели его таким! Его тело…

И толпа — замерла! Поражённая зрелищем — какое не доводилось видеть наяву никому в их времени…

…— Что… Что произошло… — наконец вырвалось у кого-то после нескольких секунд общего шока.

— Произошло… труднообъяснимое, — Игорь опять не узнал свой голос. (Или… и сказал не он — а директор Института, Хельмут Кламонтов?) — Потом будем разбираться! Сейчас — в операционную! Скорее!..

— Но… что с ним? — раздавшимся в ответ криком, казалось, всех обожгло сквозь воздух.

— Он… тяжело ранен, — едва нашёл слова Игорь. — Пока не знаем, как! Дайте нам дорогу! Потом всё объясним…

…И — вся толпа в коридоре молча, потрясённо расступилась. Не в силах поверить, что видят такое…

И — уже здесь, в коридоре Института, матрас с телом Валентина Сорванцова поплыл над полом в операционную… (Как хорошо — что она вообще была здесь! А ведь — Игорь вспомнил из рассказов Хельмута — первоначально даже были сомнения, нужна ли она вообще в Институте? Но вот — пригодилась…)

А сзади — и двое парапсихологов из Института (да, двое — и было) показались из кабины, следуя за ними. И Игорь понял — как вдруг собравшимся стало очевидно, что случилось…

— Но… он будет жить?

— Сделаем всё, что сможем…

— А что говорить… в новостях? — донеслось уже как сквозь бред. — Ведь ждёт вся цивилизация…

Но — никто не ответил…

И матрас с пробитым девятью пулями телом Валентина Сорванцова — в страшной, бредовой тишине плыл дальше в операционную. И все молча провожали его взглядом. Видели — и не могли поверить…

А надо было сохранять спокойствие — «хладнокровие», как говорили когда-то! Довести его туда, до операционной; там — извлечь пули, восстановить жизнедеятельность тела, помочь душе вернуться в него… И уже потом — думать: что же это — в далёком прошлом, в легендарной эпохе — произошло? И — как такое могло случиться…

…— Но мы ещё… вернулись! Не выдержали! Заготовили-таки тот конверт, — признался Денис уже в лифте.

(Да — к операционной, на другой этаж, вёл ещё и лифт. Лишь там — и решились заговорить вновь…)

—Ты… понимаешь, что ты наделал? — испугалась Вера. (И Игорь… чуть не сказал это же?..)

— Но… Нет же в архиве данных об этом! Он всё равно никому не скажет…

(Он! Тот… неизвестно как и называть его! О ком — и думать не хотелось…

Предал — для них, школьников своего времени — и прошлое, и будущее! Но и там, у себя — свою современность…

Предал — всё, за что сражались и гибли люди тогда…

И такие, как он — что, могли быть в легендарной эпохе? В той, когда решалась судьба мира… Когда — все, казалось бы, просто не могли не отдавать силы для общей победы…

А вот, оказалось… не все! Некоторые — не шли в атаку, не рисковали собой в тылу врага, не работали и на военных заводах… «Отметились» в героическую эпоху — вот так! Такими… играми, которые не с чем и сравнить…)

Хотя… И будто сами не понимали: не всё и в героическую эпоху — бывало идеально! Не всё — и не все…

А вот — не представляли такого! Просто — не могло уложиться в воображении…

И сейчас — эти мысли всё бились, не давали покоя. Казалось, уже на грани безумия…

А каково было сейчас — сотрудникам Института? А — родным, близким Валентина? (Хотя… Будто и сами — не его близкие!)

А — всей цивилизации, что вот сейчас узнает шокирующую весть?..

…— Но что же… с нами? — вновь начала Вера. — Какими же мы с вами станем… теперь, после всей этой операции?