Геннадий Добрушин - Шанс

У меня не было ни желания, ни времени на разговоры. Я вспомнил свою службу в армии и скомандовал: «Смир-рно!»

Охранник замер на полуслове и подобрался. Сохраняя командный тон, я потребовал от него доклад — сколько народа в здании и чем они занимаются.

Дядя Вася доложил, что собрал всех сотрудников по своему разумению в бомбоубежище, а сам остается тут, на страже. Я похвалил его за разумную инициативу и попросил вызвать ко мне из подвала моих ребят, всех, кто остался. А сам присел в кресло дежурного, глядя на темные экраны мониторов и сияющую входную дверь.

Удивительно было видеть полный порядок внутри после жути снаружи. Я задумался, вспоминая первого директора института, Андрея Ивановича. Он по первой специальности был геолог и сохранил почтение к лозе рудознатцев.

До начала строительства мы замаялись бегать по вершине холма и забивать колышки с разноцветными ленточками по его командам. Архитектор сначала смеялся, а потом поседел, выполняя указания и капризы заказчика. А вот сейчас, видимо, пригодились тогдашние изыскания. На открытии здания директор сказал, что в таком месте силы наш институт выстоит в любом катаклизме. Дай боже, чтобы он оказался прав!

Пришли все, кто остался от нашего отдела. Было их, прямо скажем, немного. Владик — электронщик, Толик — программист и хакер, и две лаборантки, Катя и Валя.

Мы поздоровались, и я начал оперативку.

Ничего неожиданного в нынешней катастрофе не было. Наш гений-теоретик Володя предсказал ее еще месяц назад. Нарисовал и оставил нам красивый график с экспонентой, а сам улетел в Сидней предложить руку и сердце единственной, еще школьной любви. Как сказал он нам перед отлетом: «Хоть один месяц жизни проведу правильно, по-человечески».

Я его понимал и не отговаривал. Будь у меня такая любовь, я тоже посвятил бы ей остаток жизни. Моя же бывшая поменяла две страны, трех мужей и в моем остатке совсем не нуждалась.

Первым докладывал Толик. Пока работала Всемирная паутина, он мониторил подозрительные сообщения, а когда Всемирная сеть начала гаснуть, включил тотальную запись всего происходящего. Я переспросил:

— Так-таки и всего? Где же ты мощностей набрал для хранения информации?

Толик горделиво ухмыльнулся и вынул из нагрудного кармана флешку.

— Все здесь. Каких-то несколько гигабайт.

Я кивнул удовлетворенно. Повернулся к Владику.

— А что у тебя?

Он пожал плечами.

— Отказало все. Сперва электроника, потом электричество. Я запустил генератор перед входом, на стоянке, но он растаял…

Я кивнул, соглашаясь, вспомнив свое чудо надежности фирмы «Тойота».

Девочкам рассказывать было нечего. Завыла сирена, погас свет, спустились в вестибюль, потом — в подвал.

Я достал из сумки под дружный вздох удивления ноутбук и включил его. Все жадно заглядывали через мои плечи на экран, будто там могло появиться нечто сногсшибательное. Но там показался только рабочий стол с иконками программ. Перечеркнутый экранчик в углу напоминал, что вокруг нет доступных сетей.

— Можно считать это чудом, но один рабочий инструмент у нас остался!

— А вот и не один!

Улыбаясь, Толик вытащил из кармана планшет-наладонник. Девушки зааплодировали. Я тоже обрадовался. Ладно, пусть будет двойное чудо!

— Отлично. Подниматься в отдел смысла нет, значит, расположимся прямо здесь.

Я указал на гостевые кресла и столики. Мы расселись, и дядя Вася услужливо принес поднос с колой, водой и печеньками из распахнутого торгового автомата. Кофе там, к сожалению, не было. Я продолжил:

— Новости со вчера однозначно указывают на апокалипсис. Прогулка по городу прибавила материалов для размышлений. У меня есть только одна гипотеза, объясняющая происходящее. К нам приблизилось некое космическое тело, состоящее из доселе неизвестного нам вида материи. То ли это искусная маскировка, то ли какой-то новый для нас вид материи, сгущённый астрал — не знаю. Лично я склоняюсь ко второму, посмотрев на его взаимодействие с материальными объектами. Тело это планетоподобное и обитаемое, со своей флорой и фауной. Видеть его мы не можем, и только результаты воздействия вполне зримы. Нам предстоит по этим следам найти и опознать преступника.

Все заулыбались. Это хорошо, у меня получилось хоть немного снять напряжение. Но после моего рассказа о городе улыбки исчезли. Все призадумались.

Про чуждый разум я промолчал. Решил — чем меньше мы о нём станем думать, тем лучше. Вспомнился Ницше: «Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».