Бронислава Бродская - Капсула [СИ]

И тут все пошло не так. На этом этапе клиент должен быть в шоке, но Татьяна понятием «капсулы» заинтересовалась как-то слабо, ей явно казалось, что докторша зачем-то морочит ей голову. Лида сразу оценила проблему: эта женщина плохо умеет слушать, ей трудно долго сосредоточиться на том, что ей говорит собеседник. «Ну, ладно, капсула … Я поняла. Что вы от меня-то хотите? При чем тут я?» — Татьяна начала ее перебивать … Концепция капсулы была философской, а Татьяна привыкла к совершенно бытовым понятиям, слушать про порталы в другие миры ей было откровенно неинтересно. Хозяин предупреждал ее, что так часто бывает: одним людям будет интересна только практическая сторона предложения, а другие постараются проникнуть в суть метаморфозы. Татьяна была исключительно высокого о себе мнения. Она, мол, образованный и культурный человек: ходит по выставкам, галереям, по телевидению смотрит только канал Культура. Артисты и искусствоведы обсуждают книги, постановки, течения, школы. Татьяна слушала их с благоговейным интересом, не замечая, что она слушает «про книги», которых не читала, «про спектакли», на которых не была … смотрит, например, экранизацию рассказа Чехова «Иванов», но сам рассказ не читала. Знания у нее заменялись нахватанностью, мнение совпадало с мнением специалиста, потому что своего не было. Явления культуры она оценивала на уровне: нравится — не нравится, почему …? Потому что так считает … такой-то, а я его уважаю.

В голове у Лиды мелькали кадры из видеоряда: вот похороны ее утонувшего сына, мать Татьяны валится на землю, падает на колени, ее поднимают, усаживают на траву… Татьяна держится за руку бывшего мужа, не плачет … И вот другое … 15-летний парень, ее сын, с огромным интересом наблюдает через маленькое окошко в ванной пространство туалета … в туалете — бабушка, он ее там запер … бабушка стучит в дверь, зовет его … увещевает … умоляет выпустить … потом садится на крышку унитаза и тихо плачет … потом она неожиданно поднимает голову и видит в окошке внука … у мальчика на лице слегка дебиловатое, любопытно-азартное выражение исследователя, следящего за ходом важного эксперимента: бабушка для него, как спазматически шевелящаяся букашка, наколотая на булавку. Лида знает, что Татьянин мальчик слегка патологичен: с возрастом патология совершенно бы исчезла, или, наоборот, стала бы доминантной. Процент вероятности 50х50. Ага, еще кадр: Татьяна ссорится с мужем, орет … муж без замаха хлестко бьет ее по лицу … ее губы немедленно распухают, по подбородку течет струйка крови … вот она в гостиничном номере в Ленинграде со своим доктором-любовником … еще … похожее … другие мужчины … Татьяна любит любовь, любит от нее уставать. На Лидином мысленном экране физическая любовь выглядит животной, безобразной, отталкивающей … любовник звонит из кровати жене … лицо его делается приторно-заискивающем, голос сюсюкающим, правой рукой он держит трубку, а левая мнет Татьянину грудь … А интересно, хоть на подсознательном уровне, Татьяна понимает, что вся ее жизнь тускла, унизительна, местами трагична? Понимает ли она, что ей ни черта не удалась? Лида помнит свое тогдашнее возбуждение: у нее в руках судьба этой женщины, она предложит ей шанс жить снова и постараться быть счастливой:

— Татьяна Ильинична, вы не очень счастливый человек. Ведь так?

— Откуда вы знаете, что я несчастлива? Кто вам сказал? Ленька?

— Ну при чем тут ваш бывший муж. Нет, я это просто знаю.

— Ничего вы про меня не знаете. Уверена, что вы с Ленькой встречались. Это его стиль: «Танечка, я не смог сделать тебя счастливой. Прости, Танечка …»

— Я знаю факты вашей жизни: с мужем вы развелись, сын ваш трагически погиб, у вас были мужчины, но никто из них на вас не женился …

— А вот это не ваше дело! Кто вы вообще такая?

Татьяна агрессивно парировала любую Лидину попытку войти с ней в контакт. То ли клиентка была от природы недоверчива, то ли она сама просто не умеет делать то, что предписано вербовщице. Ничего не вышло, хотя Лида помнила, что очень старалась:

— Постойте, Татьяна Ильинишна, постарайтесь меня не перебивать … Давайте примем вашу несчастливость за аксиому. Ой, ну зачем она употребила слово «аксиома», такое Татьяне чуждое. Отец ваш не принимал никакого участия в вашем воспитании, вы росли с отчимом …

— И что?

— Не перебивайте меня, прошу вас. Отчим вас не любил, он был хорошим человеком, но полюбить чужую девочку не смог.

— Он и не старался …