Гарри Гаррисон - Миры Гарри Гаррисона. Том 08

— Я получил указание, что ваша работа требует полной секретности. Однако, поскольку один котел должен действовать постоянно, здесь будет находиться машинист…

— У нас нет никаких возражений, капитан, — перебил его Арни.

— …а когда сменится вахта, я сам приведу другого. Если я вам понадоблюсь, я у себя в каюте.

— Прекрасно, благодарю за помощь, капитан.

Они проводили его взглядом.

— Боюсь, ему все это сильно не нравится, — покачал головой Арни.

— А я боюсь, что нам некогда переживать по этому поводу. Давай распаковываться.

На монтаж оборудования ушел почти весь день. Установка состояла из четырех основных блоков, электронная начинка которых была скрыта под черными металлическими корпусами с бесчисленными шкалами и циферблатами. Между ними извивались толстые кабели с многожильными муфтами, и еще более толстый кабель тянулся к источнику питания. Пока Арни подсоединял и настраивал аппаратуру, Ове Расмуссен натянул плотные рабочие рукавицы и стал внимательно изучать корпус судна, покрытый несколькими облупившимися слоями краски и испещренный заклепками.

— Вот здесь, — сказал он, постучав по выступу шпангоута, и взялся за работу, аккуратно счищая зубилом и молотком толстые слои краски, покрывавшей металл. Расчистив участок размером в квадратный фут, он принялся усердно скрести его проволочной щеткой. — Готово, — заявил он довольным голосом, снимая рукавицы и закуривая сигарету. — Блестит как стекло. Положительный контакт сюда — и через весь корпус.

— Надеюсь, так и будет. Надо подсоединить его как можно надежнее, это для нас крайне важно.

От последнего блока установки отходил гибкий волновод квадратного сечения, заканчивающийся сложным медным контактом с винтовыми зажимами. Потратив некоторое время на зачистку контакта и ворчливую ругань по поводу упрямства неподатливого материала, они закрепили его на подготовленном участке обшивки. Арни тщательно настроил установку и включил ее.

— Ток слишком слабый, — сказал он. — Но ясно хотя бы, что цепь замкнута.

Внезапно послышался резкий стук в дверь. Ове подошел и приоткрыл ее. Это был, как всегда недовольный, капитан Хоугор.

— Да?

— С вами хочет поговорить сержант. — Было очевидно, что роль мальчика на посылках ему не по вкусу.

Ове открыл дверь чуть пошире, выскользнул наружу и осторожно закрыл ее за собой. Сержант, упакованный в мундир, весь в переплетении ремней, сияющий медными застежками и высокими сапогами, держал в руках полевой телефон в кожаном чехле, провод от которого тянулся вверх по сходням.

— Мне приказали отдать вам это, сэр. Второй узел находится на причале.

— Спасибо, сержант. Оставьте его здесь, я займусь им.

Дверь, ведущая в отсек электрика, отворилась и оттуда выглянул Арни.

— Могу я поговорить с вами, капитан?

Хоугор повернулся к сержанту.

— Подождите меня на палубе, — бросил он и замолчал, выжидая, когда тот окажется вне пределов слышимости. — В чем дело?

— Нам нужна квалифицированная помощь. Может быть, среди ваших матросов найдется хороший сварщик? Мы могли бы вызвать специалиста с берега, но это слишком долго. Речь идет об интересах страны, — добавил Арни, заметив, что капитан не торопится отвечать.

— Да, это я уже понял. Министр торговли получит мой подробный отчет об этом деле. У нас есть Енс — он работал сварщиком на верфи. Я пришлю его. — Капитан ушел, и даже топот его ног звучал раздраженно.

Енс оказался тем самым усатым гигантом, который помог перенести вниз ящики. Он появился, легко поигрывая на ходу тяжелыми газовыми баллонами и весело улыбаясь.

— Дайте-ка взглянуть на этот хитрый ящик. От Енса нет секретов — он видит все, но не говорит ничего. Ему доверяют большие секретные дела — армия, флот, морская пехота, даже Институт Нильса Бора в лице, так сказать, присутствующего здесь герра профессора Расмуссена.

Ученые остолбенело уставились на него. Матрос подмигнул и кинул наземь баллоны.

— Может быть, мы все же позвоним… — начал Арни, но его прервал гомерический хохот Енса.

— Не волнуйтесь! Я все знаю, но никому ничего не рассказываю. Енс побывал в армии, в Гренландии, потом на верфях в Южной Америке. По телевизору я видел, как герр профессор получал Нобелевскую премию. Спокойно, господа, я верный датчанин, хотя и родился в Ютландии, — так это ж не значит, что всякий паршивый зеландец может задирать передо мной нос. У меня на груди даже вытатуирован датский флаг — хотите взглянуть?