Дэвид Бишоф - Миры Гарри Гаррисона. Том 16

…

В недавнем прошлом простой деревенский парень Билл, пройдя через горнило космических битв, становится закаленным в боях межзвездным воином. Его решительность и природный ум, чувство юмора и изобретательность — черты, благодаря которым он снискал себе славу Героя Галактики, — никогда не изменяют ему. И вот уже новые захватывающие дух приключения ожидают Билла на планете непознанных наслаждений.

…

…

Сказать по правде, Биллу никогда не приходило в голову, что причиной всему — секс. Впрочем, время от времени у него возникали на сей счет кое-какие подозрения.

— Это же сатирическая нога! — прорычал он. — Чего скалишься, недоумок? Нашел, над чем смеяться!

По счастью, доктор Делязны был штатским, иначе доблестного воина вздрючили бы по первое число. Ошеломленный красноречием Билла — и запахом лука у того изо рта, — врач отшатнулся и быстро заморгал, не сводя с Героя Галактики глаз, спрятавшихся за толстыми, как днище бутылки, стеклами очков.

— Ты ошибаешься, солдат. Нога не сатирическая, а сатирова. Сатир — в греческой мифологии получеловек-полузверь, наделенный неутолимой похотью, готовый спариваться с утра до вечера и всю ночь напролет.

Билл почувствовал, что принимает сатира, благо и сам ощущал себя на взводе. Направляя его сюда, в армейский госпиталь на Костоломии-IV, медицинская комиссия поставила в сопроводительном документе индекс «ПП», который в действительности означал «покой и полный курс лечения»; однако солдаты расшифровывали эту аббревиатуру как «пьянки и потрахушки». То есть вполне естественно было ожидать: а) наличия женщин и б) изобилия спиртных напитков. Что касается второго, тут особых трудностей не предвиделось, благо в госпитале, по соседству с моргом, имелся бар с богатым выбором всяческого пойла. Но вот с женщинами дела обстояли несколько хуже, ибо все медсестры, к сожалению, оказались стальными роботами. Едва прибыв в госпиталь, Билл не замедлил героически надраться до потери сознания, а когда очнулся, обнаружил, что пытается схватить одного из роботов; разумеется, ни о каком удовлетворении не могло быть и речи.

Ладно, что было, то было. Билл провел пятерней одной из правых рук по редеющим волосам и уставился на свою ногу. Та выглядела просто отвратительно.

— Что с ней такое? — проскулил он.

— Хороший вопрос, — одобрил доктор Делязны. — Я как раз собирался взять образец клеточной ткани, чтобы убедиться, насколько обоснованны мои предположения. Знаешь, солдат, по-моему, ты подцепил ужасную космическую инфекцию, которая вызывается психомутагенным плазмоидным вирусом.

— Чего?

— Ты заимел ногу-капризулю.

— А, проклятый чинджер, гнусный шпион Трудяга Бигер! Подставил меня, мерзавец! Как он меня подставил! А еще говорил, что оказывает услугу! С его подачи я отказался от своей цыплячьей ноги, а теперь только и успеваю выпутываться из неприятностей.

Билл прикусил язык, сообразив, что распространяться о знакомстве с чинджером не слишком разумно. Вражеский лазутчик — вдобавок к тому, что доставлял кучу хлопот — надоедал ему просьбами перестать воевать, предлагал изменить Империи, стараться подрывать боевой дух солдат имперской армии, разлагать товарищей по оружию — словом, содействовать разоружению и заключению перемирия между людьми и чинджерами.