Владислав Чопоров - Предпоследний эскапист [СИ]

— С радостью! — воскликнул он. Его желание осуществлялось и он готов был ради этого хоть на край света. Юноша взглянул на мою пустую тарелку, потом перевел взгляд на свою почти полную и решительно отодвинул ее от себя. Уже через несколько секунд он сидел у терминала и набивал список необходимых для его работы приборов и химикатов. Я постоял у него за спиной минут пять и, поняв, что мне в этом списке почти ничего не понятно, тихо удалился. Увлеченный химик даже не заметил моего исчезновения. А я, взяв оба фонаря-переноски, пошел в ангар.

Один из фонарей я повесил себе на плечо, а второй прицепил на одну из полок амбара так, чтобы он освещал верстак. Теперь для ремонта обтекателя света было достаточно. Но, стоило мне только взять в руки киянку, как я ее чуть было не уронил. Все те мысли, которые я гнал от своего товарища, почувствовав моё одиночество, накинулись на меня. Как всё-таки подло устроен этот мир. Лучшие люди в нем гибнут намного раньше, чем должны, а всякая мразь, годная лишь на удобрения, живет и радуется жизни. Я присел на верстак и закурил сигарету. Ничего, всё будет хорошо, наверняка кто-то еще остался в живых. Мы соберемся все вместе и будем мстить. Наверно со стороны лицо мужчины, пытающегося сдержать слезы, выглядит страшно, но, к счастью, меня никто не видел. Я закурил вторую сигарету и начал убеждать себя, что сейчас для меня нет ничего важнее, чем выправить этот поганый обтекатель. Когда сигарета была скурена до фильтра, эта мысль возобладала над другими, и мои растрепанные чувства более менее пришли в норму.

Я схватился за киянку и ожесточенно застучал по металлу. Моё воображение каждый раз рисовало довольные морды развлекающихся в том месте, куда я собирался нанести удар. Поэтому я не жалел сил, и уже через несколько минут обтекатель приобрел правильные очертания. Только местами от него отвалилась чудесная краска. Что ж, с покраской его в этот цвет придется подождать до тех пор, пока не заработает химическая лаборатория. А пока покрасим обычной. Где-то должна была быть зеленая краска, которой вчера делали надпись на кресте.

Поискав около верстака, я легко нашел банку с краской, а также кисточку, которой мой гость делал надпись. Вчера он так и оставил кисточку на этой банке. Впрочем, учитывая его состоянии, всякие упреки были бы глупы. Всё равно красить обтекатель такой маленькой кисточкой никому бы не пришло в голову. Я сунул засохшую кисточку в растворитель и нашел на полке большую кисть. Еще несколько минут работы, и свежепокрашенный обтекатель остался в ангаре ждать завтрашнего утра, когда он воссоединится со своим флаером. А я, отправив кисть к её меньшой подружке, возвратился в дом.

Мой гость уже спал. И снова на моей кровати. Пришлось мне опять сходить за спальником. На обратном пути я подумал, что перед тем, как делать лабораторию, надо будет сколотить еще одну кровать. Работа не сложнее и вдобавок приятнее, чем изготовление гроба. Зато мне не придется спать на полу. Раскатав спальник я забрался в него и постарался уснуть. Но спать совсем не хотелось, наверное переспал предыдущей ночью. Промаявшись полчаса, я выбрался из спальника и вышел на крыльцо. Надо было снова начинать жить нормальной жизнью. И первым делом неплохо бы вернуться к своему запрету на курение в доме.

Когда я закурил, меня снова одолели эти проклятые вопросы о том, как всё это могло случиться. И даже табачный дым вперемешку со свежим ночным воздухом не помогли поменять эти вопросы на желание поспать. Докурив сигарету я вернулся в дом и прямиком направился к терминалу. Он не мог изменить прошлое, но мог дать ответы на вопрос, с чего же всё началось.

Для начала я вызвал на экран список абортариев. Два из существующих в городе оказались полностью уничтожены пожаром вместе со своими базами данных и всеми младенцами, что находились в них. Список остальных показался на экране. Найти среди них тот абортарий, который был закрыт решением мэра не составило труда. Я запросил всю информацию о нем за последние 10 лет. Не знаю, сколько времени у меня заняло её изучение, но, когда я закончил, мне было всё понятно. Действительно, город был обречен.

Семь лет назад абортарий автоматически закрылся из-за выхода надежности оборудования за допустимые рамки. Решением мэрии пределы надежности были изменены. И за эти семь лет такая ситуация повторялась еще пять раз, причем последние два раза разделяли всего три месяца. Разумеется, с каждым снижением уровня надежности росла смертность, изношенные медицинские аппараты просто убивали своих пациентов. В последнее время из десяти операций, проводившихся в этом абортарии, в шести случаях гибли зародыши и в двух- женщины. Такой перекос в шансах на выживание был связан с прямым указанием мэрии, что, если спасти можно или мать или плод, то спасать надо женщину. Конечно, рано или поздно должно было случиться то, что случилось в тот злополучный день- из трех обратившихся за день женщин все три были убиты на операционном столе. Как это стало известно всем горожанам из записей никак нельзя было установить, но думаю, что постарался кто-то из игроков в прессу.