Владислав Чопоров - Великий Бур в лесу Бианы [СИ]

— Ах, бедная девочка, — восклицает королева, — как посмели эти гнусные твари мучить такую красавицу? Немедленно приготовить покои, в которых знатная дама могла бы отдохнуть!

— Ваше Величество… — Алина хочет поблагодарить Биану, но сил совершенно нет.

— Не говори, ничего не говори! Ты так устала, — королева склоняется над гостьей и нежно проводит рукой по щеке недавней пленницы нечисти, — ничего, сейчас ты отдохнешь. А потом я выкрою время и приду к тебе. Надеюсь, что час-другой в моем обществе вернут тебе умение радоваться жизни. Как тебя зовут, красавица?

— Алина…

— Алиночка — какое сладкое имя. Не надо формальностей; когда нас никто не слышит, зови меня просто Бианой…, - и поднявшись с пола королева приказывает столпившемуся народу, — Эй, лодыри, что встали? А ну помогите даме пройти в покои! И начинайте готовиться к банкету в честь победы Великого Бура!

И вновь, как и накануне, приходится плакать придворному повару. Всю ночь он трудился, готовя разнообразные блюда, надеясь посидеть на кухне с героем и побеседовать о кулинарии. Но всё приготовленное для мирной беседы двух человек шумная толпа утаскивает на праздничный стол. И надо сказать, что из полусотни приглашенных к столу никто не уходит голодным. Единственным утешением для повара является то, что королева в знак благодарности за быстроту исполнения ее поручения приглашает и повара на банкет. И весь день кулинарный гений имеет возможность восторгаться тем, как хорошо ест его кумир.

После того, как герой восстанавливает истраченные в бою силы, а придворные дамы перестают охать над деталями битвы, которые в чем-то даже соответствуют действительности, костер беседы начинает медленно затухать. Но не зря королева Биана сидит во главе стола, в нужный момент она ловко подкидывает очередную тему для разговора:

— Бур, Вы такой великолепный рассказчик. Однако ваша вчерашняя история осталась незавершенной.

— Ах да, — Бур отвлекается от еды и, состроив зверскую гримасу, изображающую напряженную работу ума, выдерживает паузу, после чего спрашивает, — а на чем, собственно, я вчера остановился?

— На том, что Вам удалось узнать какую-то тайну режиссера.

— Ну да, ну да, помню. Так вот, наш режиссер, как оказалось, зарабатывал хорошие деньги отнюдь не театральной деятельностью. Он уводил труппу потайными тропами в Темные Земли, где его ждали сообщники, и занимался работорговлей. А деньги ему были нужны, чтобы найти… впрочем, это уже другая история.

Разумеется, прознав про это, я задумал побег. И конечно же не мог оставить в беде своего лучшего друга. А он без… ну теперь уже нет смысла скрывать имена — без Алины отказывался бежать. Нелегко было уговорить ее на побег, поэтому пришлось прибегнуть к помощи еще одного нашего приятеля. Вот так вчетвером мы и бежали. Причем совсем не представляли, где находимся. Только знали, что двигаться надо на восход солнца. Но оказалось, что мы уже очень далеко от границы, и выбираться нам предстоит не один день. А режиссер, узнав о нашей пропаже, отправил своих подручных за нами в погоню, уж очень ему не хотелось терять деньги.

Место, где они нас догнали, я и сейчас смогу опознать, так оно врезалось в мою память. Невысокие горы, и на склоне одной из гор — пещера. Наших преследователей около десятка, а из нас четверых- одна дама, да один поэт, который тоже не боец. Одно нам счастье — что горная тропинка узкая, не могли они разом на нас броситься. Загнали мы Алину с другом моим, Пьером, в пещеру, а сами встали перед входом, уже и с жизнью попрощались. Да выяснилась одна интересная штуковина…

Мы вначале дубинками отбивались, да нежити это как щекотка. Ржали, гады, да продолжали наседать. И вдруг моя дубинка сломалась, так я с обиды ближайшего вампира как пнул ногой в живот. Тот отлетел — и не шевелится. Я другого кулаком по лбу — и он готов. Ого, — думаю, — позабавимся! И пошло веселье, кто не подойдет один удар и можно на него больше внимания не обращать. Так всех и перебили.

Ну а после того, как радость от чудесного спасения прошла, призадумался я. Как это так получилось, что дубинкой я нечисть убить не мог, а голыми руками всех за несколько минут положил? Вернулся я в отчий дом, да пристал к бате с расспросами. Долго он отмалчивался, да я настойчивей оказался. И признался мне папа, мой добрый папа Карло, что выточил меня из осинового полена. Поэтому-то мой удар и смертелен для вампиров.

Вот и вся история, а мой бокал опять пустует…