Лино Альдани - Рассказы

Она сбросила бретельки комбинезона, обнажила плечи, яростно стащила с себя рубашку и швырнула ее на землю.

— Посмотри на меня!

Вспыхнуло пламя, яростные красные и зеленые языки огня, острый запах древнего леса. Она видела, как Марко сжал кулаки, его губы задрожали, словно от боли.

Секунду он стоял в нерешительности, потом бросил катушки с лентами в огонь и кинулся к ней.

Сначала голубой цвет, потом красный. Затем снова голубой. Когда катушка кончилась, аппарат остановился. Софи сняла с головы шлем амплекса. Виски вспотели, сердце билось неровно. Все тело дрожало. Особенно руки.

Никогда в своей жизни она не жила в сновидении так интенсивно, ни один онирофильм не позволил ей настолько полно выразить себя. Нужно скорей поблагодарить Бредли. Она вызвала его. Но, увидев его на экране, почувствовала, что слова застряли у нее в горле. Сильно волнуясь, она пробормотала несколько бессвязных слов и расплакалась.

Бредли терпеливо ждал.

— Небольшой подарок, Софи. Так, ерунда. Когда актриса достигает высот своей карьеры, она имеет право и не на такие знаки признания. И они будут, Софи. Ты получишь все, что заслуживаешь. Ведь система совершенна. Необратима.

— Да, Бредли. Я…

— Это пройдет, Софи. Рано или поздно, так бывает со всеми актрисами. Последнее препятствие, которое нужно преодолевать, — это всегда тщеславие; ты тоже думала, что мужчина сможет предпочесть тебя фильму, и впала в самую опасную ересь, но мы все заметили и поспешили на помощь. С подарком. Эта матрица поможет тебе справиться с нервным кризисом.

— Да, Бредли. Поблагодари техников, операторов, режиссера, поблагодари всех, кто участвовал в создании онирофильма. Особенно актера, сыгравшего летчика…

— Этот новичок — молодец…

— Поблагодари его. Я пережила прекраснейшие моменты. И главное, спасибо тебе, Бредли. Представляю, сколько времени и денег стоил вам этот фильм. Он превосходен. Я буду хранить его на почетном месте в своей ониротеке.

— Пустяки, Софи. Ты принадлежишь к правящему классу. Можешь себе позволить персональный онирофильм, по мерке. Все мы, Промышленники, можем себе это позволить. Мы ведь всегда помогали друг другу. Я хотел бы, чтобы ты усвоила только одно.

— Что, Бредли?

— Эта матрица больше, чем подарок, — это предупреждение.

— Согласна, Бредли. Кажется, я поняла.

— Не забывай этого. Нет ничего лучше сновидений. И только сновидение может убедить тебя в обратном. Я уверен, что, посмотрев эту матрицу раз пять-шесть, ты поймешь урок и выбросишь ее.

Она слушала его в слезах.

— Увидимся завтра, в просмотровом зале.

— Хорошо. Спокойной ночи, Бредли.

— Спокойной ночи, Софи.

Как обычно, первым, кого встретил Нико, выйдя из дома, был агент ВМО. Худой, морщинистый, он был одет в амарантовый комбинезон и накидку, ниспадавшую на плечи и собиравшуюся в складки, словно закрытый шелковый зонтик. Этот тип, по имени Эспозито, с тоненькими усиками и пучком волос возле уха, отвечал за весь район и лез буквально в каждую дыру, как, впрочем, и все другие агенты ВМО.

Нико остановился шагах в десяти от него и аккуратно застегнул пальто. Он чувствовал себя превосходно: на голубом небе ни облачка, в меру тепло, — самое время для прогулок малышей в городском парке. И все же, увидев Эспозито, Нико машинально поднял воротник пальто.

— Добрый день, — поздоровался Эспозито.

Нино в ответ помахал рукой и хотел было улизнуть, но бдительный агент ВМО схватил его за рукав.

— Набрюшник надели?

— Конечно, конечно.

— А теплую майку?

— Тоже.

— Отлично, — невозмутимо сказал представитель ВМО. — Советую вам, синьор Берти, остерегайтесь холодов. Апрель — месяц коварный. А главное, не снимайте пальто, иначе не миновать штрафа.

— Не беспокойтесь, уважаемый синьор агент, все правила будут соблюдены.

Он поспешно отошел, чуть не угодив под стремительную голубую машину. Нико проводил ее завистливым взглядом. Слева по сверкающей полосе из стеклопластика мчались левакары, большие и маленькие, новые и уже устаревшие. Но даже самые маленькие и вышедшие из моды были прекрасны и комфортабельны. Желтый, красный, опять желтый; краски такие яркие, что даже в глазах рябит. Нико снова тяжко вздохнул. Медленными, словно заученными шагами он одолел пятьдесят метров, отделявших его от остановки, и прошел под навес, где человек тридцать-сорок нетерпеливо ожидали элибуса. Крупный, пожилой мужчина попытался преградить ему дорогу, но Нико, старательно работая локтями, все же пробился к самому краю навеса. Когда подошел элибус, Нико оттолкнул стоявшую чуть впереди женщину и первым вскочил на подножку. Рядом кто-то выругался.