Эдвин Табб - Рассказы

— Вы дадите ребенку в качестве игрушки пистолет? Научите его изготавливать нитроглицерин? — Лафарж улыбался, задавая вопросы. Он полностью владел собой, вывести его из себя Марку не удалось.

— Я ждал этого, — сказал Марк с горечью. — Но почему бы вам не вспомнить о силах Тьмы? Или об опасности играть с силами, которые не понимаешь?

— Пожалуйста, Марк! — Сандра рассердилась. — Это уже обсуждалось. Ты просто выставляешь себя в глупом виде.

— Разве? — Он кинул взгляд на нее, ненавидя то, как она смотрела на Лафаржа. Он посмотрел на остальных и возненавидел их всех. Ярость опаляла его изнутри. — Мы говорили о черной магии, — сказал он сдержанно. — И упомянули о заклинаниях. Вы верите в силу заклинаний?

— Разумеется, — спокойно ответил Лафарж. — Точно так же, как и вы верите в лечебную силу медицинских предписаний.

— У вас всегда готов ответ? — Марк старался не дать своему раздражению затуманить разум.

Это было нелегко — из-за антагонизма, возникшего сразу между ним и Лафаржем, все, что говорил последний, казалось Марку подозрительным.

— Да, — сказал Лафарж, улыбаясь. — У меня всегда готов ответ, как вам известно.

— С какой стати? Мы не знакомы.

— Вы ошибаетесь. — Слишком белые, слишком острые зубы сверкнули между тонких губ. — Безусловно, ошибаетесь. — Он нагнулся вперед, впиваясь взглядом в лицо Марка. — Вы все еще не вспомнили?

— Нет.

— Вы уверены?

— Да, уверен.

Марк прищурился, ощущая скорее эффект от слишком быстро и в чрезмерном количестве выпитого алкоголя, чем странное воздействие черных глаз. Он встряхнул головой. Лафарж — обычный человек, пытающийся произвести впечатление за счет внешних данных. Остальные для него — простофили, подчиняющиеся более сильной личности. Он посмотрел на девушку, сидевшую рядом. Сандра была такой теплой, привлекательной и была так очарована этим самодовольным ослом с театральными манерами. И Марк подумал о том, как положить конец этому безрассудному увлечению.

— Вы верите в силу заклинаний, — резко спросил он Лафаржа. — В это и в прочую ерунду, о которой вы здесь говорили. Очень хорошо, я предлагаю вам это доказать.

— Вот как?

— Попробуйте свои силы на мне и, когда вам это не удастся, сознайтесь в своем шарлатанстве.

— Успокойся, Марк, — Глория стояла рядом с ним. — Не надо переходить на личности.

— Прошу прощенья. — Марк вспомнил, что он гость, и что Лафарж — тоже. Правила вежливости заставляли его сдерживать свои эмоции. — Но я хочу расставить все точки над i.

— Вы выразились с предельной откровенностью. — Лафарж бросил взгляд на Сандру, как показалось Марку, с триумфом. — Вы уверены в том, что хотите того, что предлагаете?

— Совершенно уверен. Приступайте или заткнитесь. Я понятно выразился?

— О да. — Лафарж улыбнулся и Марку захотелось ударить его по лицу.

В этот момент вошел Билл с кофе и напряжение ослабло.

Марк проснулся с головной болью и смутным ощущением беспокойства. Он застонал, приподнялся, ища сигареты, и втянул в себя кислый дым. Затем зажал голову руками в ожидании, пока стихнет боль.

Она не прекратилась, а, наоборот, усиливалась, пока ему не стало казаться, будто он бьется головой об стенку. Он выбрался из постели, добрел до ванной комнаты, наполнил раковину водой и погрузил в нее голову. Это помогло, но не сильно. Он выпрямился, не обращая внимания на воду, стекающую на грудь и пропитывающую его пижаму. Разделся, нашел аспирин и проглотил дюжину таблеток, после чего в изнеможении уставился в зеркало.

Марк Конвей, тридцать пять лет, практикующий психолог, не верящий ни во что сверхъестественное, глядел на него в упор.

И что-то выглядывало у него через плечо.

Он резко повернулся. Боль, пронзившая его, была столь сильной, что он бы упал, если бы не схватился за раковину. Сзади никого и ничего не было. Медленно поворачиваясь, он осмотрел каждый дюйм ванной комнаты. Ничего, кроме того, что он ожидал увидеть. Он снова посмотрел в зеркало и подавил ощущение, будто вновь что-то спряталось у него за спиной.

Затем он начал тщательно бриться.

Вчерашняя вечеринка вспомнилась ему. Он вспомнил и другое. Лафарж, обожание его Сандрой, собственный нелепый вызов. Он застыл с зубной щеткой на полпути, обдумывая этот вызов. Что придумает Лафарж? Возможно, он уже начал. Если так, то что из этого следует?

Ничего, если не считать все усиливающееся ощущение постороннего присутствия. Дважды при одевании ему мерещилось что-то в зеркале гардероба. Трижды он внезапно делал полный поворот в поисках того, чего не было. На пути в офис ему приходилось подавлять в себе желание посмотреть через плечо. Мира, его секретарша, посмотрела на него как-то странно, когда он вошел.